Ничего святого

Познакомив свои кроссовки сперва с Илюхиной курткой, этот горец ударил моего друга подошвой в ухо – голова по инерции отлетела в землю, от которой отрикошетила, словно футбольный мяч. Футболист явно хотел закрепить свой успех, поскольку в следующую секунду носок его ноги удостоился Илюхиного поцелуя (позже я узнал, что этот момент стоил моему другу четырёх передних зубов).

Ну а оставшаяся фантастическая четвёрка продолжала одаривать меня своим вниманием.

– Ты чё! – слегка запыхавшись, произнёс Зелем. – Скинхед, что ли?

– Я? – не то, чтобы в этой очевидной ситуации я хотел сделать вид, будто помимо меня могут обращаться к кому-то ещё. – Нет!

– А хули ты тогда в гриндарах, педрила? – поинтересовался Зелем.

Я не знал, что ответить, но вопрос явно был риторическим. Уже через пару секунд Зелем продолжил:

– Ты что, крутой, думаешь, да?

Кто-то из товарищей Зелема ударил меня в затылок, и я полетел вперёд – прямо в объятия горного вождя, который немедленно оттолкнул меня. Тем не менее следы нашей близости огромным красным пятном растекались по его белой футболке.

– Ах ты гондон!!! – заорал он. – Ты мне футболку испачкал!

Разумеется, он исповедовал закон «кровь за кровь». И за кровь, которую я нанёс ему на одежду, я должен был ответить собственной кровью… Последовательность его поступков вызывала у меня большие вопросы, но мне было не очень удобно об этом сказать, и здесь дело не столько в вежливости, сколько в отсутствии подходящей возможности.

– Эй, пацаны! – раздался голос из-за моей спины. – Вы чего делаете?

Меня вдруг перестали бить.

Я обернулся.

В тридцати метрах от меня стоял достаточно крепкий мужик лет сорока, – он выгуливал шпица и, видимо, случайно проходил мимо.

– Всё нормально, – ответил ему один из горцев.

– Оставьте парня в покое, – сказал он.

Я наблюдал внутреннюю борьбу между гордостью джигита и традицией почитания старших. Я сделал шаг в сторону от моих обидчиков: никто не препятствовал мне уйти. Я сделал ещё шаг в сторону мужика, мои новые знакомые смотрели с презрительной неприязнью, однако бездействовали.

Этот мужик, появившийся подобно Моисею, разверг незримый проход к спасению. Пройдя меж расступившимся волнами Красного моря, я мог обрести свободу… но четыре человека избивали моего друга, который был уже не в силах сопротивляться.

И вместо того, чтобы, как всякий рассудительный человек, уйти с этим взрослым товарищем, я, с трудом волоча ноги, засеменил к Илюхе.

– Куда пошёл? – спросил Зелем.

– Ребята, – сказал мужик, – я сейчас в милицию позвоню.

Эта фраза была для меня роковой: горцы поняли, что сам мужчина не планирует предпринимать никаких действий и перестали обращать на него внимание.

– Смотри, какой у него флаг! – воскликнул один из этих парней.

– Ты фашист, да? – спросил Зелем. – Чёрный флаг на себя напялил!

– Почему фашист? – удивился я. – Фашисты носят свастику, а это «Весёлый Роджер».

– Ну и как, весело тебе? – вопрос сопровождался очередным ударом.

– Не очень, – уклонившись, ответил я.

Я хотел дать ему в морду, но понимал: если я начну реальную драку, меня начнут бить по-настоящему, и тогда со мной будет то же, что с Илюхой. В итоге я просто закрывал лицо и уворачивался от ударов. Моим противникам было не по душе, что я не даю им достать меня. Один из них сказал:

– Снимай флаг!

– Нет! – ответил я.

– Отдай флаг! – он дёрнул за флаг, и узел у меня на шее развязался.

Горец держал «Весёлого Роджера» с одной стороны, я схватил за него с другой. Он резко дёрнул флаг на себя, а я дёрнул его ещё сильнее.

В этот момент мне в лицо прилетел удар. Потом ещё удар. И ещё. И ещё.

Это был Зелем. Он продолжал наносить удары, а я не мог защититься, потому что обеими руками держался за своё знамя. Если бы я был немного умнее, я, разумеется, отпустил бы «Весёлого Роджера», но эта мысль просто-напросто не пришла мне в голову (очевидно, её к тому моменту уже отбили).

Я не могу сказать, сколько это продолжалось. Просто в какой-то момент друзья Зелема сказали ему, что пора уходить. Флаг отпустили, и я по инерции отшатнулся назад. «Весёлый Рождер», словно, подхваченный лёгким весенним бризом, развернулся и закрыл мне лицо (судя по отпечатку крови, череп пришёлся как раз на моё лицо). Затем знамя пропустило ещё один удар, после чего я увидел, как мои враги уходят в сторону остановки.

Уверенной походкой пьяного моряка я подошёл к Илюхе, – он был весь алый, словно его захлестнули волны Красного моря.

– Ты как? – едва поворачивающимся языком спросил я.

– Нормально, – отозвался он, поднимаясь с земли.

Я дал другу руку и помог ему встать.

– Выглядишь ты, честно говоря, дерьмово, – оглядев его, констатировал я.

– Да, хревовая была идея, – ответил он, оскалив кровавый рот, где четыре передних зуба частоколом торчали наружу.

– Ну извини, – развёл руками я.

– Брата-а-ан, – протянул Илюха, раскрыв объятия.

Несмотря на то, что мы оба были в крови по самые уши, мы крепко обнялись, словно братья, которые не виделись несколько лет.