Ничего святого

Мы стояли в коридоре перед классом черчения, где часто ждали занятий. И в этом момент я вспомнил все те разы, как издевался над Андреем на глазах у всех, как шутил над его клубными предпочтениями, подтрунивал над одной и той же олимпийкой, как заставлял его просить карандаш, как он исповедовался мне в классе химии и сказал, что я его лучший друг, а потом – как я унизил его во время выпускного в девятом классе.

И у меня язык не повернулся сказать, что я его друг. Я хотел прийти на похороны, чтобы попросить у Андрюши прощения, провожая в последний путь. Но в глубине души я понимал, что сделал ему достаточно зла, и на похоронах Андрюши мне не место. Поэтому я, ничего не ответив, пошёл на урок.

В субботу я, по обыкновению, поехал на поинт. Я знал, что большая часть ребят планирует идти на концерт группы «Пурген», и вряд ли на Чистых прудах соберётся большая компания, однако больше идти мне было всё равно некуда.

Каждый человек стремится быть там, где он чувствует себя увереннее и спокойнее, с теми, кто принимает его и с кем он может чувствовать себя важной частью чего-либо. Правда, этому чувству в тот день мешало желание скорее опорожнить свой мочевой пузырь, который раздулся до неимоверных размеров, наполненный влагой цвета лучей восходящего солнца. Ситуация усугублялась погодой: стоял первый по-настоящему холодный осенний день, и расплавленное золото рвалось из меня в окружающий мир.

Поскольку у фонтана я не обнаружил никого из своей компании, а возвращаться к МакДональдсу было бы слишком долго, мне показалось разумным зайти в переулок, чтобы пролить солнечный свет на хмурую действительность московских дворов. Я нырнул в Большой Харитоньевский переулок, а оттуда сразу свернул в Гусятников, – он был поуже, да и людей там было не видно.

Я уже приметил укромный угол, которому решил незамедлительно вверить всё, что имел сообщить, однако, подходя к нему, заметил метрах в пятидесяти огненно-рыжие волосы, которые, словно корона, венчали стройную фигуру, беспечно идущую в моём направлении. В этой фигуре я немедленно узнал Настю. И в этот момент я забыл, зачем свернул в Гусятников переулок, забыл о своей необходимости, о ребятах, которых хотел увидеть, забыл о Андрюше Савельеве и похоронах и пошёл ей навстречу.

Увидев меня, она вытащила наушники, на её лице сверкнула улыбка.

– Привет, – скромно произнёс я.

Мне хотелось сказать что-нибудь оригинальное о неожиданности нашей встречи, но остроумие куда-то делось, и ничто не приходило в голову.

– Привет, Василий, – её ультрамариновые глаза смотрели так тепло и умиротворяюще, что я сразу ощутил, как ко мне возвращается уверенность в себе. – Действительно, неожиданная встреча.

– Неужели я так громко думаю? – улыбнулся я.

– Достаточно громко, чтобы я услышала.

– Стало быть, у тебя очень тонкий слух.

– Или ты достаточно красноречив.

– В таком случае, мне следует быть осторожнее в мыслях.

– Постарайся просто быть в них честным, – под её проницательным взглядом я стоял, словно голый и безоружный. Но в нём было столько теплоты и добра, что я и не думал о том, чтобы прикрыться. Мне не требовались доспехи, забрало и щит. Я мог быть собой и не бояться быть осмеянным или непонятым.

Тогда, разумеется, я не думал об этом, но именно это я почувствовал в тот момент.

– Весьма промозгло сегодня, – отметил я.

– Ты можешь сделать мне одолжение? – спросила она.

– Одолжение – слишком мелко. Может, подвиг? Убить дракона или спасти из башни? – предложил я.

– Может, начнём с того, что ты позволишь угостить тебя кофе? – произнесла Настя.

– Джентльмен не в праве…

– Отказать даме, когда она просит об одолжении? – рассмеялась она. – Мне было бы это очень приятно.

– Разве что ты настаиваешь.

– Я не настаиваю, Василий. Я прошу.

Это было сказано без претенциозности, как бы в шутку, но в этих словах, этом тоне и во всей её манере общения было нечто столь обезоруживающее, что я не имел никакого желания сопротивляться. Тем более Анастасия предлагала мне пойти выпить кофе. По дороге на поинт я мельком подумал, что было бы неплохо, если бы там оказалась она. И вот мы случайно встретились, и она без ненужных слов меня пригласила. У меня в кармане не хватило бы денег, чтобы угостить её, но она сама предложила меня угостить.

Когда мы вошли в кафе, я учтиво помог ей снять куртку и повесил её на вешалку, разделся сам и затем, извинившись, оставил её наедине с меню.

– Коль скоро ты хочешь меня угостить, я полагаюсь на тебя в выборе кофе, поскольку уверен в твоём вкусе, – беззаботно обронил я и под аккомпанемент её улыбки поспешил в туалет.

Пока я мыл руки, мне пришла в голову мысль, что с моей стороны было чертовки невежливо сразу бежать в туалет, но если бы я этого не сделал без промедления, то имел бы ещё более бледный вид. Едва ли её мог бы прельстить принц в сияющих доспехах и пожелтевших панталонах.