Ничей

Инна развела руками, как бы умывая их.

Нонна глядела на происходящее с тихой грустью, но не вмешивалась. К Настасье Кирилловне она относилась неоднозначно, вместе с тем признавая ее профессионализм. Заключения специалиста зам по творчеству не оспаривала. Правда, всё равно случались исключения, и одно из них, кажется, надвигалось на нас. В редакцию, мягко ступая, зашла Алиса Евгеньевна. Была она не с пустыми руками, и Настасья Кирилловна заранее насупилась.

— Как там, решили национальный вопрос? — не удержался я.

Алиса улыбнулась так сладко, будто я поднес ей мармеладу.

— Почти уже решили, Алексей.

— Тогда с вас бутылка.

— Почему с меня?

— Вы же победили, я не сомневаюсь.

Алиса расплылась в улыбке до самых ушей. Глаза, сузившиеся до размера щелочек, внимательно сканировали меня. Я тоже заулыбался не менее сладко. Она была старожилом издательского домика, и почти все рекламодатели имели дело персонально с ней. Работала Алиса не только с коммерсантами, но и с чиновниками в регионах, методично охмуряя нужных людей. Моя былая активность, связанная с командировками, насторожила и ее. Оснований прямо обвинять Алису в интриганстве вроде не имелось, однако это еще ничего не значило.

Обмен улыбками благополучно завершился, и наш ведущий рекламный менеджер вступила в диалог с Настасьей Кирилловной.

— Тут надо бы кавычки убрать, — вкрадчиво начала она, подкладывая на корректорский стол распечатку.

— Какие кавычки? — нелюбезно отвечала Настасья Кирилловна.

— В названии предприятия, — терпеливо разъясняла Алиса. — Вот: НПО «Бриллиант».

— Что с ним?

— Не надо кавычек.

— Как не надо?

— Совсем не надо. У них в уставе так.

— Они в школе учились?

Алиса подкатила глаза кверху.

— Настасья Кирилловна, ну не сопротивляйтесь.

— Вы в курсе, что для правок в рекламе все сроки вышли?

Алиса безмятежно смотрела на корректора, не говоря уже ни слова.

«Бриллиант» входил в круг важнейших стратегических партнеров. Эта компьютерная фирма предлагала счетоводам всей страны свой ценнейший программный продукт, и не просто предлагала, а выстроила взаимовыгодные отношения с доброй четвертью губернаторов и их замов по линии счетоводства. Близких ей чиновников она регулярно вывозила на загородные семинары и симпозиумы в самые фешенебельные отели Подмосковья. Туда же звали нашего Всеволода Георгиевича. По очереди, согласно графику, сопровождали его и мы, творческие сотрудники, для написания подробных отчетов. Кормили и поили там, как на убой. Эти вояжи носили у нас кодовое наименование поездок в подшефный колхоз.

— Пускай без кавычек идет, — негромко, но с нажимом произнесла Нонна.

Настасья Кирилловна двумя пальцами взяла листок и сунула его в папку с надписью «Читанное».

— Всё у вас?

Сторонница либерального пути развития одарила нас еще одной улыбкой и тихо удалилась.

— Алиса свое выгрызет, — прокомментировал Тимофей, оторвавшись от разукрашивания очередного официального лица.

В этот момент раздался звонок от Вячеслава Вячеславовича.

Чуть впереди, слева от меня, играла шотландская волынка. Молодые люди в костюмах горцев Соединенного Королевства представляли всем желающим свой музыкальный номер. Чуть правее и сзади, у фонтана, кучковались девушки готического вида. Чистые пруды жили своей обычной жизнью, давно уже никого не поражавшей. Я стоял и ждал моего советчика и соблазнителя, который запаздывал. Мой взгляд скользил по статуе какого-то дядьки не то в шинели, не то в халате. Бородкой, а особенно верхней одеждой он напоминал Дзержинского на пенсии. Впрочем, настоящий Феликс Эдмундович до пенсии, к счастью, не дожил. «Абай Кунанбаев», — прочел я на постаменте и подивился появлению в самом сердце старой Москвы такого персонажа. Хотя после того, как я узнал о наличии площади имени Амилкара Кабрала, сильно удивляться вычурным названиям не приходилось.

— Привет! — Вячеслав Вячеславович соткался из воздуха откуда-то со стороны Покровских ворот.

— Что случилось? — спросил я. — Всё плохо?

По телефону мы с ним условились только о месте и времени встречи. В редакции я мотивировал свою отлучку необходимостью съесть комплексный обед. Тимофею и Полине в эту среду пришлось питаться без меня.

— Зачем же плохо? — вопросом на вопрос ответил пиар-консультант и хихикнул. — Никак ты не хочешь мыслить позитивно.

— Даже словечко это кретинское не перевариваю, — от души признался я.

Вячеслав Вячеславович расхохотался. По-моему, получилось это у него немного нервно.

— Собеседование будет? — спросил я.

— Придется еще подождать, — сообщил он. — Тут передо мной срочную задачу поставили.

— Какую?

— Нам экстренно понадобилась большая имиджевая публикация. Первое лицо телефонировало прямо с борта самолета.

— Прямо из бара самолета?

Вячеслав Вячеславович опять хихикнул.

— Не исключено.

— А где пойдет?

— Во «Всероссийском листке».

— Уже договорились?

— Уже пишут, точнее обрабатывают. Я с шести утра клепал тезисы, в двенадцать состоялось интервью, — отчитался консультант.

— Лихо! — я показал ему большой палец.

— Привыкай, — посоветовал Вячеслав Вячеславович.

— Но это ведь не всё?