Ничей

От модницы пахнуло какими-то дорогими духами — может быть, даже настоящими французскими. Я в них плохо разбираюсь. И походка у нее была соответствующая. Семён Маркович, вывернувший из-за угла, аж присел.

— Какие к вам красавицы ходят, Алексей Николаевич!

— Исключительно по служебным вопросам, Семён Маркович.

Домашевский залоснился.

— Ах, Алексей Николаевич, хорошее дело — молодость. Разве я против?

Оставив его завидовать, мы поднялись по лестнице. Каюсь, я специально пропустил Яну вперед, чтобы с этой позиции досконально изучить ее тактико-технические характеристики.

— Посмотрите налево, Яночка. Это наша достопримечательность.

— Ой, а что это? — гостья приостановилась.

— Павлин. Скульптурное изображение из гранита. Автор неизвестен: по крайней мере, мне, — я тоже улыбнулся.

— Откуда он у вас?

— Когда-то, две исторические эпохи назад, побывала здесь передвижная выставка. Потом она уехала, а павлина забыли.

— Какой он страшный… Простите, я не то говорю? — Яна прикрыла ротик ладошкой.

— Это символ регионального парламентаризма, — заметил я серьезно. — Но вам, как человеку новому, прощаю. На первый раз.

Я снова пропустил гостью вперед, затем и сам вошел в кабинет.

— Кофе будете?

— Вы знаете, Алексей Николаевич, я только что пила. Может, потом?

— Потом? — я хмыкнул. — Это уже интересно. Ну, рассказывайте всё подробно. Вы журналистка?

— Нет, к сожалению. Я менеджер по рекламе. И мы очень хотим сделать интервью с вашим спикером.

— Гламурное?

— Ну, что-то вроде.

Я помассировал затылок.

— Яночка, признавайтесь, вы спикера нашего когда-нибудь видели? Хотя бы по телевизору?

Красотка потупилась. Я окончательно развеселился.

— Это ваша личная идея?

— Как вам сказать…

— Чувствую, что ваша. Но можете не признаваться. Жаль, сейчас времени мало, а то я просветил бы вас насчет некоторых аспектов местной политики.

— А когда у вас будет время? — спросила Яночка.

Я чуть не крякнул. Прозвучало, прямо скажем, двусмысленно.

— Дни какие-то непредсказуемые пошли, — начал я. — Сложные какие-то дни.

— А если завтра вечером? — продолжала пытать меня модница.

— Здесь?

— Здесь как-то официально…

Я внимательнее посмотрел на менеджера по рекламе. Ее блузка была расстегнута, пожалуй, на одну пуговку больше допустимого в официальном учреждении. По-моему, она предпочитала белье красного цвета.

— Ваши предложения, Яна?

— Давайте посидим в кафе. Вы не против, Алексей Николаевич?

— Я только за.

— Тогда вот моя визитка, — Яна полезла в сумочку и слегка наклонилась. Белье у нее точно было ярко-красным. Как и маникюр.

— Вам визитку не дам, — я изобразил огорчение.

— Почему?

— С некоторых пор не обзавожусь. Примета плохая.

— Чем плохая? — Яна взмахнула ресницами.

— Как только закажу, работу меняю.

Человека из органов коллеги-журналисты давно окрестили Джеймсом Бондом. Был он высоким, широкоплечим, спортивным, в хорошем костюме по фигуре и, подобно непобедимому киногерою, обожал дорогие автомашины. Повстречавшись в тихом переулке, мы с ним спустились в укромный бар в подвальчике старого дома. «В индейцев играем», — подумал я, когда «Бонд» выбрал столик в самом темном углу.

После моего очень подробного рассказа под апельсиновый сок он заказал у официанта еще один стакан и посмотрел на меня с прищуром.

— Дела твои не очень хороши, — резюмировал «Бонд». — Похоже, реально копают. И полномочия отбирают, и вообще.

— Кто? — спросил я в лоб.

— Забегалов однозначно. Это, во-первых. Ну, насчет его интереса ты сам всё понимаешь, — начал загибать пальцы «Бонд». — Но возможны и другие варианты.

— Какие?

— Пока трудно определить. Думаю, в твою почту влезли еще какие-то ребята.

— А не товарищ Лесных?

— Если ты никаких деталей не упустил, то вряд ли.

— Кто-нибудь по линии товарища Толикова? — предположил я.

— Нет, не похоже. Слишком топорно сделано, — поморщился «Бонд».

— Тогда Жуликов? — предположил я.

— Тоже возможно, — не отрицал мой эксперт.

— Загадками говоришь, — сказал я, допивая до дна свою порцию. — Ну а заметку «Фактам и комментариям», по-твоему, кто заказывал?

— Дай подумать до завтра, — ответил он.

— До утра?

— До вечера. Часов до семи хотя бы.

Глава третья

Взять девочку

Я пил утренний кофе и листал газеты. Все наши договорные материалы вышли в срок. Корреспонденты и обозреватели разных изданий примерно в одних и тех же выражениях сообщали о том, как областной парламент бьется за интересы малоимущих, незащищенных и многодетных. Везде и всюду в скобочках стояли названия депутатских фракций, среди которых с гигантским отрывом лидировала «Ядрёная Россия». Венчало эту картину наше приложение к «Ленинскому знамени».

Здесь редактор Колобков превзошел сам себя, взяв необъятное интервью у спикера Хрюшникова. Меня, разумеется, предупредить о самом факте беседы никто не соизволил. Даже сквозь строчки на газетной бумаге было видно, как расстилался берущий перед дающим. Основополагающие, ключевые фразы спикера Колобков особо выделил жирным шрифтом — дабы мысль начальника гарантированно дошла до сознания масс. На фото Виталий Иванович, нахмурив брови, зрил, очевидно, как Радищев, сквозь целое столетие.

Брякнула «вертушка».