Ничей

До необходимости полноценной работы с общественностью и СМИ здесь дозрели не сразу. Были сознательные сторонники, но оставались и противники якобы лишней надстройки. Скрытую фронду возглавила дама еще из прежних, совсем кондовых времен, главный счетовод всей компании («И тут счетоводы впереди», — подумал я). Средства отпускались крайне туго, с жутким стоном и скрежетом, на каждый чих требовалась служебная записка с визами всех служб. Вячеслав Вячеславович как бывалый профессионал приспособился и к этой реальности. Конечно, крепко помогало то, что ему был открыт прямой доступ к телу гендиректора.

«Главное — не робей!» — сказал мне земляк в виде напутствия. Плоды нашего с ним совместного творчества были уже переправлены первому лицу, и, кажется, вызвали положительную реакцию. Последним в повестке дня значился вопрос о кадрах.

— Нынешние два с половиной сотрудника — это, конечно, полная ерунда, самодеятельность, — безапелляционно вынес вердикт Вячеслав Вячеславович. — Штат расширим хотя бы человек до восьми, а дальше посмотрим. Какие-то функции можно будет отдать на аутсорсинг.

— Слушайте, не многовато для начала? — поосторожничал я.

— Такие вопросы надо закрывать сразу и потом закреплять плацдарм, — вполне по-военному отрезал он.

Я вспомнил свою парламентскую практику. Резон в его высказывании, безусловно, был.

— Что будешь делать с нынешним составом? — спросил мой гарант.

— Это разве я должен решать?

— Кто же еще? Ты преемник.

При слове «преемник» я вздрогнул. Собеседник истолковал это по-своему.

— Страшновато всё-таки? Или жалко людей?

— Меня не жалели, — ответил я, — и мне чужой команды не надо.

— Никого не оставишь? Эвелина-то могла бы пригодиться, — Вячеслав Вячеславович оценивающе поглядел на меня.

— Пригодится кому-нибудь еще, — подвел я черту под обсуждением.

Теперь, вручив пиарщику экземпляр «Вестника» на память (он крепко удивился), я брел по Пятницкой. Муки совести меня не терзали. Я и раньше гнал их куда подальше, а Москва вытравила из организма последние остатки чистоплюйства. Наверное, жаль, что произошло это поздновато по жизненным меркам. Поэтому я просто прикидывал, как лучше произвести впечатление на нового работодателя. Пустить ему больше пыли в глаза.

Рядом с фонтаном, на самом подходе к метро, меня потревожил пока еще действующий работодатель. Звонила Нонна. Ситуация с обложкой становилась хуже и хуже. Главный аналитик прислал нам готовую статью, но вскоре перезвонил его первый помощник и дал полный отбой. Автор, оказывается, еще раз внимательно перечитал свое творение, и на свежую голову оно ему решительно не понравилось. В итоге материал вообще сняли с номера, так что все хлопоты Эрика пошли коту под хвост.

Мне в связи с вышеизложенным надлежало потеребить пресс-службу важной компании на Шаболовке и, кроме того, прямо сейчас мчаться на Маросейку. Там, в министерстве, через полчаса должен был состояться брифинг верховного счетовода всея Руси, которому был высочайше дарован ранг вице-премьера. Сверхзадачу, пользуясь терминологией Станиславского, мне сформулировали так: записать всё-всё, что он скажет, и попробовать договориться насчет хотя бы краткого интервью с фотографией на обложку.

— Он уже сто лет никому интервью не давал, кроме телевидения, — скептически заметил я.

— Может, тебе даст, — фыркнула Нонна.

— Ну-ну.

— У тебя диктофон с собой?

— Всегда с собой.

— Вот и поезжай.

— Аккредитацию-то оформили? — успел спросить я.

— Оформили, не волнуйся.

— Приняли вправо, вправо! К обочине! Освобождаем дорогу! — гремел усиленный матюгальником голос.

На моих глазах расчищали путь кортежу. Из-за него я задержался с переходом улицы и немного нервничал. Наконец, отрывисто вякнула сирена, и мимо промчались два больших черных джипа, сопровождаемые полицейской машиной с мигалкой.

— Никак не наездятся. Гонщики…

Я инстинктивно обернулся, но по лицам не смог понять, кто из прохожих столь верноподданнически настроен. Регулировщики замахали полосатыми жезлами, и жизнь мигом возобновила течение свое. Спустя минуту я уже был возле министерского подъезда. Как выяснилось внутри, нервничал напрасно: верховный счетовод опаздывал. Вернее, задерживался.

Прессу запускали в малый зал, где мне как-то посчастливилось побывать на подписании договора о списании долгов то ли Монголии, то ли Гвинее-Бисау. Миновав рамку металлоискателя, я взялся за телефон, чтобы заранее отключить звук. В этот самый момент раздался сигнал вызова. На дисплее высветилось: «Ника».

— Ты почти вовремя, — сказал я вполголоса.

— Ой. Работаешь?

— Министра-капиталиста ждем.

— Настоящего? — от души поразилась она.

— Чуть ли не самого главного.

— Вот это да! Круто!

— А что у нас вечером? — прямо спросил я.

Ника засмеялась.

— Ты меня опередил с вопросом.

— Приезжай ко мне на «Алексеевскую». Приедешь?

— Я сегодня до восьми на работе.

— Мы потом куда-нибудь торопимся?..