Ничейная магия

— Если это было спонтанное проявление скрытой воли, божественного вмешательства, но оно несет в себе определенную цель и ответ на…мольбу. О чем Вы просили Небеса, студент Ле Илант?

— Я? О… — она перевела взгляд на доску и черкнула по черному забытым в руке мелом. В левой руке — хотя, вообще-то, Мист была правшой. — О времени для решения задачи.

— В этом случае, Вам было даровано время для этого.

— А Вы?

— А меня…гм…высшие силы, — сказала лэри, поддергивая искалеченную губу больше обычного. — Сочли вашим союзником и помощником.

Это имело резон: если Мист каким-то образом задействовала магию для того, чтобы выгадать время, ее спонтанный выплеск взял бы условия из ее головы, определив врагов и союзников по подсознательному отношению.

— Чего же Вы ждете, студент Ле Илант? — лэри Акринна сложила руки на груди. — Решайте задачу, и проверим эту теорию.

— А наши коллеги в сознании? Они понимают, что происходит? — спросила Мист, скользнув взглядом по сосредоточенно-умным лицам профессоров и отворачиваясь к доске.

— Надеюсь, нет, — каменно-спокойным тоном сказала профессор. — Иначе застенков дознания нам не миновать.

— Но это же…высшие силы сделали, — нахмурилась Мист, так и так изучая формулу задачи. — Не мы.

— А вот это скромные серые братья предпочтут проверить, — ответила Акринна. — Поторопитесь, студент Ле Илант. Если это все будет продолжаться слишком долго, кто-то может заметить, что произошло нечто…странное. И мы все еще не знаем, правильно ли рассудили.

— Скорее всего, правильно, — ответила Мист, выводя цифры. В конце концов, так или иначе, имело место быть единение потребности, желания, формулы и приложенной силы. И если силу она, видимо, приложила неосознанно, потребность и желание ее были очевидны, а магическая формула применена: написанный мелом символ вполне мог быть зачтен.

— Вы справитесь?

— Да. Я почти, — Мист продолжала черкать, продираясь сквозь дебри неизведанного материала. — Лучше расскажите про доказательства бытия истинных богов.

Лэри Акринна выгнула бровь, с иронией глядя на свою ученицу.

— Учиться никогда не поздно, студент Ле Илант? А Вы не опасаетесь, что мои коллеги все видят и слышат?

— Если они видят и слышат, нам все равно это-самое. Киридие, то есть, кирдык. Вы сами так сказали.

— Киридиэ, — повторила Акринна задумчиво. — Мне кажется, есть история, которую я бы хотела выслушать от Вас, студент Ле Илант.

— Я от вас тоже. Но сейчас лучше все ж таки про доказательства.

— Хорошо. Включите логику, — призвала профессор. — Если вещи движутся, то их…

— Привели в движение.

— Из ничего не возникает нечто, поэтому нужна…

— Э… Первопричина?

— Если мы можем измерить совершенство мира и его частей…

— То есть мерило совершенства.

— В мире есть разумное и неразумное, но все целесообразно. Значит?

— Есть те, кто определяет целесообразность. Только вот, даже если принять это за витальные доказательства, они доказывают существование любых богов, не только истинных.

— Любые боги, чье существование можно доказать — истинные.

— Это я еще не затрагивала вообще вопрос обоснованности этих доказательств, — скривилась Мист, доводя последний знак в формуле.

Беззвучный гром не грянул, и никакого движения высших сил не произошло, но Акринна закрыла открытый было для ответа рот, обнаружив, что ее коллеги зашевелились в креслах. Никто из них не выглядел удивленным или разгневанным, и Ольдебран, как ни в чем не бывало, склонился к соседу, чтобы пересказать последний студенческий анекдот. Мист быстро оглянулась назад и повернулась от доски, прокашлявшись. Ее немного трясло от облегчения и страха, даже мел не удалось с первой попытки положить нормально — он клацнул о подставку, упал, и Мист, нервничая, автоматически его подобрала и положила в карман, а не на место.

— Вот. Я решила, — сказала она с равными долями паники и гордости в голосе. Пронесло! У них получилось, взаправду получилось, и профессора расколдовались, но вот пронесет ли с решением? Исчисление и математика никогда не были ее сильными сторонами.

— Что же, — несколько разочарованно сказал Клант, бросил лишь короткий взгляд на доску. — Приступайте ко второму вопросу.

Лэри Акринна сделала страшные глаза, словно предупреждая от излишней болтовни и отсебятины. Мист сделала скучное лицо и начала монотонно излагать только что освеженные в голове сведения с минимальными купюрами и редакторскими правками, развивая мысль самую малость, но не настолько, чтобы почтенные профессора решили, будто она действительно обдумывала такие вопросы, а не тупо заучила. В теологии думать было противопоказано.

— Что-то я не убежден, — притворно вздохнул Клант, и Мист, у которой от этих слов даже глаз дернулся, про себя посулила назвать его именем какую-нибудь башню по той же причине, что и Хрустову. — Коллеги, давайте дополнительные вопросы.