Ничейной земли не бывает

Генерал Вернер выслушал полковника не перебивая и расспрашивать ни о чем не стал, решив, что ЧП не стоит обсуждать по радио. Однако с предложением Шанца оставить его в батальоне генерал не согласился. Полковнику предстояло выполнять другие задания, а для отработки вопросов, связанных с высадкой вертолетного десанта, он назначил своего заместителя по технике и вооружению полковника Зайферта. Комдив попросил лишь Шанца задержаться на месте до прибытия Зайферта, а затем проконсультировать его относительно задач, стоящих перед десантом.

Некоторое время Шанц сидел у радиста. Настроение у полковника было неважное, он понимал, что молчаливый уход Бредова не сулит ничего хорошего. За несколько дней до этого инцидента полковник в разговоре с генералом Вернером заявил, что Бредова ни в коем случае нельзя назначать командиром дивизии, и теперь это печальное ЧН красноречиво подтвердило его правоту. В душе Шанц чувствовал и себя в какой-то степени виноватым в происшедшем на лесной поляне, хотя основная вина, конечно, ложилась на полковника Бредова.

Шанцу еще долго казалось, что он видит перед собой бледное, осунувшееся лицо Бредова с полуоткрытым ртом. Однако Бредов так и не произнес ни слова и ушел, будто ему уже ни до чего не было дела.

Через час на лесную поляну прибыл полковник Зайферт. Батальон в это время следовал в район сосредоточения, где перед ужином должно было состояться общее собрание. Командир батальона майор Зигель ознакомил всех офицеров с задачей, которую им предстояло выполнить ночью и утром. Ночью батальон совершит марш, во время которого рота майора Пульмейера будет находиться в авангарде. Комбат попросил Пульмейера выделить взвод в головную походную заставу.

— Взвод лейтенанта Анерта, — не задумываясь назвал майор.

— А еще?

— Он один справится с поставленной задачей.

Взгляды присутствующих устремились на ротного командира.

Майор Зигель тряхнул головой и произнес:

— Мне кажется, вы несколько недооцениваете значение этого марша, а ведь от него будет во многом зависеть успех всей дивизии.

— Я все правильно оцениваю…

Зигель довольно долго не отводил взгляда от лица Пульмейера, хотя знал, что майор никогда не принимал необдуманных решений. И все-таки ему хотелось выяснить, почему ротный предлагает назначить в головную походную заставу именно взвод лейтенанта Анерта, хотя Анерт и не зарекомендовал себя во время учений с положительной стороны.

— Именно поэтому я и предлагаю назначить его, — спокойно объяснил Пульмейер. — Другой возможности проявить себя у него в ближайшее время, по-видимому, не будет. А вы как считаете? Пусть покажет, на что он способен.

— Или на что он не способен, — заметил майор Зигелъ. — Мы с вами не члены экзаменационной комиссии, мы должны выполнять боевой приказ.

— Каждый бой есть не что иное, как экзамен, — упрямо стоял на своем Пульмейер, — и я, как командир роты, должен знать, на что способны мои офицеры, А чего стоит Анерт, я пока что не знаю.

— Вот именно, — поджал губы Зигель. — Риск большой, а я не хотел бы рисковать.

— Ночной марш всегда сопряжен с риском, — не отступал Пульмейер. — Маршрут движения разведан только частично и почти незнаком. А вот для лейтенанта Анерта этот марш будет своеобразным испытанием, которого он уже давно дожидается.

— Если головная походная застава совершит хоть одну ошибку, товарищ майор, — Зигель посмотрел на карту, лежавшую перед ним, — то весь батальон заработает оценку «неудовлетворительно». Да и на действиях дивизии эта оценка не может не сказаться.

— Лучше сегодня, на учениях, получить оценку «неудовлетворительно», но выявить все положительные качества и недостатки своего офицера, чем завтра, в настоящем бою, положить целый батальон.

Майор Зигель молчал. Все ждали, какое же решение он примет. Ни Шанц, ни Зайферт не собирались навязывать комбату своего мнения: это было бы слишком просто. Майор Зигель взглянул на полковника Шанца, но тот придал лицу такое безразличное выражение, что по нему никак нельзя было определить, о чем он думает.

Еще раз склонившись над картой, Зигель окинул ее внимательным взглядом. Майор Пульмейер тихо кашлянул. Комбат вздрогнул от этого покашливания и, оторвавшись от карты, выпрямился. Губы его беззвучно шевелились.

Хотя полковник Шанц понимал, что творится в душе у Зигеля, он все-таки сердился на самого себя: вместо того, чтобы назначить командира головной походной заставы и тем самым исключить какие бы то ни было дискуссии, он предоставил это право комбату.

— Хорошо, — решил за комбата полковник, — назначьте Анерта. Если нужно будет, я ему помогу.

* * *