Ничейной земли не бывает

Генерал Вернер может, конечно, произвести перегруппировку сил и средств, разработать новое решение и отдать соответствующие приказы. Водную преграду, разумеется, придется форсировать с ходу, и притом за короткий срок. Все это генерал Вернер, конечно, может! Он комдив опытный, и штаб у него деятельный, способный, готовый в любую минуту к изменениям обстановки.

Если бы шла настоящая война, комдив, вероятно, тан бы и поступил. Ведь в военное время обстановка часто меняется, войскам порой приходится нести огромные потери и противник действует не так, как мы предполагаем. Искусство же управления войсками на поле боя как раз в том и заключается, чтобы быстро и разумно реагировать на неожиданные изменения обстановки, вырвать инициативу из рук противника и в итоге добиться успеха…

Вот, собственно, почему полковника Шанца мучили мысли о застрявшем в болоте батальоне. Казалось бы, он должен был спокойно воспринять и такой вариант, поскольку именно он давал командирам, штабам и солдатам возможность научиться действовать и в сложных условиях. Полковник Шанц откинулся на спинку сиденья и в который раз попытался отогнать невеселые мысли. Он чувствовал себя уставшим от этих дум. А может, в довершение всего он потерял контроль над собой?

Стоило только Шанцу подумать об этом, как к нему вернулась бодрость. Всматриваясь вперед, он с нетерпением ожидал появления заболоченного участка.

Вскоре лес действительно отступил. Кинцель остановил машину — перед ним лежала ровная местность, скрытая темнотой. Кругом стояла тишина. Присмотревшись, они наконец различили следы бронетранспортеров на земле.

— Фары! Включить фары! — приказал полковник.

Яркий, слепящий до боли свет вырвал из темноты участок местности — никакого болота здесь не было. Напротив, их взорам открылось самое настоящее озимое поле с густыми, высотой в ладонь, всходами, на котором оставили четкие следы колеса бронетранспортеров.

Кинцель вылез из машины и побежал на поле. Нагибаясь, он обеими руками ласково дотрагивался до всходов, гладил их. Затем он выпрямился и жестами подозвал к себе полковника.

— Они все сделали! — радостно восклицал он. — Они осушили болота!

— Что такое? — спросил Шанц. Подойдя к водителю, он тоже дотронулся до всходов.

— Они осушили болото! — взволнованно говорил Кинцель. — Осушили!..

— Вы в этом уверены?

— Это так же верно, как то, что я Кинцель. На этом месте было самое настоящее болото!

— А вы не ошибаетесь?

Кинцель покачал головой, гладя руками шелковистые всходы.

— Они это сделали! — повторил он убежденно и добавил: — И сделали за то время, пока я служу в армии. Вот это да!

И Кинцель принялся рассказывать полковнику о том, что было на этом месте два года назад. Тогда решили обследовать всю заболоченную местность в округе. Когда в нескольких местах выкопали канавы глубиной до метра, то натолкнулись на слой песка толщиной не более двадцати сантиметров, а под ним, как оказалось, покоился культурный слой прошлых веков, и притом плодородный. Глубже проходил глинистый слой, который и не пропускал воду.

— Такими вот болотами в республике занята территория в сто пятьдесят тысяч гектаров, — говорил Кинцель. — Только в нашем районе болота занимают площадь в пятьдесят тысяч гектаров, а ведь на этих землях, если их осушить, можно выращивать неплохие урожаи зерновых. Вот, посмотрите! — показал он рукой на поле.

Затем Кинцель рассказал о том, как у них был изобретен специальный плуг, позволяющий вести пахоту на большую глубину. Весной прошлого года плуг уже был готов, и они решили летом, в сухую и жаркую погоду, пройтись им по заболоченному участку и перевернуть нижний слой земли наверх, а самое главное — разрыхлить почву, оказав тем самым помощь местным мелиораторам. Но все это делалось без Кинцеля: он в это время служил в армии. И вот теперь он собственными глазами видел результаты этой работы.

— Здесь засеяли пшеницу, — пояснил он, — и не какую-нибудь, а озимых сортов.

— Была пшеница, — сказал Шанц, показывая рукой на глубокие следы колес, отпечатавшиеся на поле, — была. — Он взял в руки горсть земли, поднес ладонь к свету и посмотрел на растерзанные, разорванные росточки.

Кинцель бегом бросился к машине и, включив подвижной прожектор, направил его свет на разъезженную колесами полоску поля шириной метров сорок — пятьдесят.

Вернувшись к машине, Кинцель направил прожектор немного левее, в сторону опушки леса — сейчас она была завалена выкорчеванными пнями, крупными камнями, стволами деревьев и ветками. Участок, находившийся справа от опушки, тоже казался непроходимым. Его можно было преодолеть только на танке.

Вернувшись к полковнику, Кинцель сказал:

— И все равно от старого болота здесь мало что осталось. Болото было не очень широким, но вытянутым в длину. По нему-то и прошла колонна бронетранспортеров.