Ничейной земли не бывает

В одном только студенческом общежитии в Барсекове жили более двухсот девушек — будущих зоотехников, а в бывшем помещичьем замке уже двадцать лет размещался педагогический институт. Желающих же побывать на этом балу было столько, что потребовалось бы организовать не один бал, а целых пять, чтобы на них могли побывать все солдаты, участвовавшие в учениях.

Полковник Шанц находился у гауптфельдфебеля Килиана, обслуживавшего одну из походных кухонь, когда в район сосредоточения прибыл батальон майора Зигеля, прибыл в полном порядке.

Большинство солдат и унтер-офицеров из батальона майора Зигеля в первый раз поднялись на вертолетах. Полковник Шанц снова пожалел, что опоздал к посадке десанта на крылатые машины и потому не видел, как солдаты вели себя во время полета и как они действовали в десанте. Вскоре роты распустили, и солдаты не спеша направились к своим бронетранспортерам, где их с нетерпением ожидали водители и те немногие, кто не был допущен к полету на вертолетах.

— Ну, любезный пастушок, — шутливо обратился Литош к Ульриху Фихтнеру, — наверное, здорово испугался?

Фихтнер нисколько не обиделся и с улыбкой помахал водителю рукой.

Через несколько минут взвод лейтенанта Анерта разбился на небольшие группки. Одни солдаты толпились неподалеку от своих машин, другие собрались в месте, отведенном для курения. И сразу же начались разговоры, воспоминания и о самом полете, и о высадке десанта. Парни делились впечатлениями, отвечали на вопросы тех, кто не летал, не стесняясь признавались, как поначалу слегка трусили, потому что не знали точно, что их ждет. Лейтенант Анерт сидел между Литошем и ефрейтором Айснером и угощал их сигаретами.

Майор Пульмейер еще издалека завидел полковника Шанца и быстрым шагом пошел ему навстречу. Ротный протер уставшие глаза и несколько раз поморгал — вероятно, пытался таким образом отогнать сон. Вид у него был такой, будто он вот-вот заснет на ходу.

— Дружище, тебя, кажется, можно поздравить? — спросил Шанц.

Пульмейер кивнул:

— Командир дивизии прямо на месте объявил благодарность всему батальону…

Шанц решил пока ничего не говорить майору о потравленном участке озимой пшеницы, хотя, собственно, для этого и приехал сюда. Ему не хотелось омрачать настроение командира роты. Пусть сначала порадуется. Он и его солдаты с полным правом заслужили поощрение, а об остальном узнают и позже.

Через полчаса Шанц случайно услышал разговор Фихтнера с Литошем, когда солдаты получали завтрак. Говорили, разумеется, о предстоящем бале.

— Надеюсь, что найду свою фамилию в списке приглашенных, — сказал Ульрих Литошу. — Мне бы этого очень хотелось. Буду рад, если встречусь там с тобой…

* * *

Лоре Вернер стояла возле забора детского сада. Забор был новый, и доски еще пахли смолой. С того вечера, когда Лоре провожала молодую учительницу, она хоть раз в день приходила сюда и молча смотрела на детей. Шум, который они поднимали во время игр, их смех и проказы, пение и слезы уже не причиняли ей боли. В душе она завидовала каждой матери, которая входила в эти ворота. Завидев мать, малыш с радостным криком бросался ей навстречу. Только стоя возле этого забора, Лоре Вернер наконец поняла, что слово «привыкнуть» теперь для нее не чужое — оно обрело совершенно иное значение.

Положив руки на верхнюю перекладину забора, Лоре представляла себе, как в один прекрасный день войдет в ворота и подойдет к ребенку, который уже дожидается ее прихода, а когда она наклонится к нему, он обнимет ее ручонками за шею и ласково назовет мамочкой.

Правда, ребенок, которого рисовала в своем воображении фрау Вернер, всегда был на удивление похож на Катрин, более того, он даже говорил ее голосом. Лоре воспринимала это как упрек, чувствовала, что в эту минуту ей сильнее, чем когда бы то ни было, не хватает Катрин. Образ дочери по-прежнему заслонял от нее всех других детей. Но Лоре надеялась, что так будет до тех пор, пока она только намеревается взять на воспитание ребенка, до тех пор, пока она не почувствует, что способна на такой шаг.

Возле песочницы стояла Фридерика Шанц. Девушка наклонилась, раскинула руки широко в стороны, и в тот же миг ей навстречу сломя голову бросились двое близнецов. Все трое радостно рассмеялись. Затем Фридерика принялась стряхивать песок, прилипший к их пальтишкам. Лицо у девушки покраснело, и Лоре заметила у нее несколько веснушек возле носа. То и дело перебивая друг друга, близнецы выкладывали сестре свои новости. Фридерика с завидным терпением успокаивала их, а уж затем по очереди выслушивала.

Они прошли мимо фрау Вернер. Фридерика неожиданно остановилась, поздоровалась и, судя по всему, хотела что-то сказать Лоре, но медлила. Фрау Вернер ответила на ее приветствие кивком. Ей очень хотелось, чтобы девушка задержалась.

Наконец Фридерика улыбнулась и проговорила:

— Знаете… завтра утром я еду… Если хотите, могу захватить вас. Довезу до самого Барсекова.

— И когда вы выезжаете?

— Сразу после смены, — ответила Фридерика, — в половине третьего.

— Конечно, я с удовольствием поеду с тобой.