Ничейной земли не бывает

Офицер молча смотрел на Литоша, словно изучая его. Литошу очень хотелось, чтобы на лице старшего лейтенанта появилась улыбка или хотя бы легкая усмешка, однако тому огромным усилием воли все-таки удалось сдержаться. Дежурный офицер оказался достаточно умным человеком — он не стал раздувать из этой шуточной демонстрации «мод» скандального дела, однако и не сделать замечания он не мог.

— Мы находимся не в кабаре, а в воинской части, — строго проговорил он, сощурив голубые глаза. — А с вами мы еще встретимся! Ваша фамилия?

Так или иначе, на следующий день Литошу пришлось предстать перед командиром роты и откровенно обо всем ему рассказать.

Выслушав рассказ, ротный посмеялся, а затем вызвал к себе в канцелярию ротного фельдфебеля и дал ему такую нахлобучку, что после этого солдатам белье меняли всегда в срок, без задержек и опозданий. Однако оно по-прежнему имело серый цвет, так похожий на маскировочный…

А на незнакомце была надета рубашка, которая не подходила под общий стандарт. У него были такие же широкие плечи, как у ефрейтора Айснера, правда, вот солидности у него было побольше, чем у ефрейтора.

— Эй ты, что ты тут делаешь?! — окликнул Литош незнакомца.

— Сажаю редиску, — спокойно ответил тот.

Литош впервые слышал этот голос, значит, солдат не из их роты.

— Нарви-ка мне лучше вереска, — сказал, обращаясь к Литошу, незнакомец.

От неожиданности солдат так и обмер. «Быть того не может! — мелькнула у него мысль. — Ведь это не кто иной, как «тесть» нашего Фихтнера. Да ведь…»

— Литош! Фихтнер! — раздался вдруг чей-то голос. — Быстро на кухню за ужином!

Принеся полковнику Шанцу охапку вереска, Литош проворно выскочил из окопа, не переставая повторять про себя: «Быть того не может!»

Впереди Литоша широко шагал Фихтнер, глядя на которого можно было подумать, что сейчас белый день: такой уверенной и твердой была его походка.

Когда солдаты прошли несколько метров, Литош не выдержал и спросил:

— Как давно полковник Шанц находится в расположении нашей роты?

— Часа два, если не больше.

— Ты думаешь?

— Не думаю, а точно знаю. Он пришел как раз тогда, когда уехал траншеекопатель. Сначала полковник осмотрел участок Айснера, а затем взялся за лопату.

— И это все? — спросил Литош и уже громко повторил: — Быть того не может!

Идя вслед за Фихтнером, Литош полностью доверился пастушку, он ведь наверняка знал, где находится полевая кухня, а если даже и не знал, то все равно отыскал бы ее. Он нашел бы ее и в кромешной тьме, потому что ночью он видел ничуть не хуже, чем днем.

За одиннадцать месяцев службы в армии Литош успел повидать немало офицеров. Он неплохо разбирался в людях и потому не имел обыкновения переносить отрицательные качества, которыми обладал тот или иной офицер, на всех других. И на стройке, где он работал до армии, попадались разные люди.

Первым командиром взвода у Литоша был офицер, который даже ни разу не попытался сократить расстояние, отделявшее его от собственных подчиненных. Возможно, он не делал этого, боясь попасть в неловкое положение. У взводного при малом росте был такой громоподобный голос, что не услышать, как он отдает приказы и распоряжения, было просто невозможно. А еще лейтенант питал слабость к жевательной резинке и жевал ее на всех проводимых им занятиях, в том числе и на политических, за что солдаты буквально на третий день довольно метко окрестили его «янки».

Однако, даже узнав о своем прозвище, взводный не отказался от дурной привычки, а голос его по-прежнему гремел по всей казарме, вызывая у Литоша чувство раздражения.

Когда миновали первые две недели службы, за время которых они прошли курс одиночной подготовки солдата, в голову Литошу пришла одна довольно смелая мысль. В лавке военторга он купил тридцать жевательных резинок и вечером того же дня посвятил ребят в свой дерзкий план.

— Да он же из нас отбивную сделает! — воскликнул один из солдат, выслушав Литоша, который прекрасно понимал, что надеяться на успех можно только в том случае, если все они будут заодно.

— Ну и трус же ты! — отругал Литош солдата. — Скажи, где мы находимся? Во всем полку имеется один-единственный «янки» и тот в нашем взводе. Вам нужно только засунуть в рот резинку и жевать ее, а остальное уж мое дело.

На следующее утро, когда учебная рота построилась на плацу, появился «янки». Сначала он осмотрел солдат издалека, а затем подошел к своему взводу. Не переставая жевать, он молча выравнивал солдат, поправлял ремни и снаряжение то у одного, то у другого. Покончив с этим, он встал на свое место перед взводом и, выплюнув резинку, носком сапога небрежно втоптал ее в песок.

Заметив это, Литош даже испугался, решив было, что кто-то из ребят выдал его: чтобы взводный выплюнул изо рта жвачку — такого еще не было. Однако спустя несколько секунд все прояснилось. К роте приближался командир полка в сопровождении двух офицеров, подразделения которых стояли в строю.