Ничейной земли не бывает

Люди молчали. Ефрейтор Айснер приказал Фихтнеру доложить об исчезновении автоматов с бруствера окопа командиру роты. Ульрих бросился выполнять приказание и бежал всю дорогу, делая большие прыжки. Бег несколько успокоил солдата, снял нервное напряжение. Прошло всего несколько минут, и Фихтнер услышал за своей спиной угрожающий рев бронетранспортера.

Бронетранспортер на приличной скорости двигался в направлении плотины, неподалеку от которой раскинулся палаточный лагерь. Сидя в машине, полковник Шанц ломал голову над тем, кто и с какой целью забрал автоматы с бруствера окопа. Вполне возможно, что это сделал один человек, но тогда у него должна быть машина, ведь иначе столько автоматов никак не унесешь. Из батальонного начальства на такой шаг никто, конечно, не мог пойти: это было не в их интересах, и уж тем более таким человеком вряд ли оказался бы подчиненный майора Пульмейера. Если бы на неохраняемые автоматы наткнулся кто-нибудь из офицеров другой части, он бы так не поступил, ибо любой офицер, унтер-офицер или солдат хорошо понимает, что стрелковое отделение, у которого украдено оружие, не сможет участвовать в предстоящем бою и, следовательно, только нанесет ущерб своей роте и даже батальону.

Полковник полагал, что найдет исчезнувшие автоматы в одной из офицерских палаток. Ему хотелось поскорее отдать автоматы солдатам, потому что он очень хорошо понимал, что они сейчас испытывают. Ребята столько времени работали на холоде и ветру, отрывая окоп! В укрытие они спустились по его приказу и вовсе не заслужили того, чтобы у них забрали оружие из-за одного разгильдяя. Они должны получить свое оружие обратно, в крайнем случае хотя бы за час до начала наступления, так как потом будет поздно. А солдат без оружия — это не солдат, даже если на нем военная форма, для предстоящего боя он человек потерянный.

Понимая, что необходимо спешить, полковник Шанц то и дело поторапливал водителя бронетранспортера. Ехали с открытым люком.

Полковник стоял, сняв с головы фуражку. Холодный встречный ветер бил ему в лицо, трепал волосы, высекая из глаз слезы. Когда бронетранспортер промчался по плотине и начал приближаться к лесу, ветер заметно утих. Шанц протер глаза.

В средней палатке по-прежнему горел электрический свет, а из трубы печурки к небу рвались яркие искры. На сей раз перед палаткой стояло несколько машин. Оставив Литоша в бронетранспортере, полковник и ефрейтор сошли на землю и направились к палатке.

В нос им ударил аромат жареного мяса. Ефрейтор вдохнул аппетитный запах и почти со стоном выдохнул. На какое-то мгновение полковнику стало стыдно перед ним за тех людей, которые сидели сейчас за столиками, уплетая бифштексы и отбивные. Шанц даже подумал, не лучше ли было бы оставить ефрейтора Айснера возле бронетранспортера или отослать обратно, однако сообразил, что если автоматы находятся в палатке, то ему все равно придется звать ефрейтора, так что и отсылать его нет никакого смысла.

Шанц уже взялся за полог палатки, чтобы откинуть его и войти внутрь, как вдруг услышал чей-то голос, доносившийся оттуда, и невольно остановился, опустив руку.

— Я отдам вам автоматы, если вы лично вручите их владельцам. Пусть они увидят офицера, который ночью забрал их оружие с позиции, — проговорил кто-то хриплым голосом.

— Ничего иного вы мне не посоветуете? — спросил другой мужчина, и Шанц сразу же узнал этот спокойный голос — он принадлежал полковнику Кристиану.

— Вам я много чего могу посоветовать.

— Я весь превратился в слух, — сказал Кристиан и рассмеялся. — Говорите, я вас слушаю.

В этот момент раздался звон посуды, а затем снова послышался хриплый голос. Мужчина говорил медленно, как говорят уставшие люди.

— В подразделении в ночь перед наступлением пропадает оружие! Что может быть хуже? Если бы вы оказались на позиции моего подразделения, то стоять бы вам сейчас на середине стрельбища под охраной часового или я лично вручил бы вам в руки лопату и заставил отрывать окоп для гаубицы, чтобы вы запомнили, что такое настоящая работа и как надо завоевывать у солдат настоящий авторитет.

— Вы закончили?

— С вами — да. А товарищ капитан должен раз и навсегда запомнить, что принимать участие в подобных «операциях» — самая большая глупость. В любой обстановке нужно полагаться на ум не только своего начальника, но и на свой собственный.

Шанц мысленно согласился с каждым словом, сказанным человеком с хриплым голосом. Он сам вряд ли бы мог сказать лучше.

В разговор вмешался третий:

— Прекратим этот спор, товарищ майор!

Шанц узнал того, кто вступил в разговор: это был полковник Бредов, его строгий и несколько монотонный голос трудно было спутать с чьим-либо.

— Факт остается фактом: оружие на бруствере никто не охранял…

Однако майора с хриплым голосом было не так-то легко сбить с толку.

— Уж не хотите ли вы сказать, что одобряете весь этот вздор?

— С каких же это пор вы дисциплину и порядок в войсках считаете вздором? — резко спросил Бредов.