Ничейной земли не бывает

Подполковник хотел что-то добавить, но в углу палатка кто-то проговорил в этот момент:

— Разумеется, солдаты не всегда правы. А когда они теряют свое оружие, кроме них виноваты еще и мы с вами, их командиры.

Полковник Шанц ничего не возразил говорившему. Он понимал, что не все офицеры из числа тех, кто находился в палатке, были согласны с ним.

Офицеры перестали есть, все ждали чего-то необыкновенного.

Полковник Бредов повернулся кругом и взял в руки чашку с кофе. И Шанцу захотелось задержаться в палатке, на этот раз из-за Бредова, который привык, чтобы его приказы непременно беспрекословно выполнялись, а сегодня в присутствии других офицеров майор и ефрейтор осмелились возражать ему. Такие люди, как Бредов, подобных вещей не забывают. В данной ситуации он сдержался и заставил себя повиноваться другому человеку, но вряд ли сделал это сознательно. Сейчас ему было больно и горько от того, что он уступил, и не исключено, что этот инцидент еще более ожесточит его.

Шанц и сам не был уверен, что поступил абсолютно правильно, но он колебался только до тех пор, пока думал о Бредове. Стоило ему вспомнить о солдатах, которые сидят в окопе, беспомощные и растерянные, как он перестал сомневаться. Здесь речь шла не о Бредове и даже не о солдатах, а о деле, которое они делали сообща и успех которого зависел от них. И сейчас это дело не позволяло полковнику Шанцу задерживаться.

Взревел мотор бронетранспортера. Кивнув майору Виттенбеку, Шанц приподнял мокрый полог палатки и вышел. Он направлялся туда, где в предрассветные часы должно было произойти событие, очень важное для всей дивизии. А все остальное можно выяснить и после окончания учений.

Глава 6

Расставив ноги шире плеч, лейтенант Анерт стоял над прозрачной, холодной как лед водой, которая медленно текла по дну рва. Сложив ладони лодочкой, он плескал воду p лицо, на обнаженную грудь и спину до тех пор, пока кожа не стала красной и упругой. Усталость прошла без следа.

Небо было свинцово-серого цвета, и ничто не говорило о том, каким будет только что начавшийся день. Ветер уже улегся, а тишина вокруг стояла такая, что казалось, будто, кроме лейтенанта, в округе нет ни одной живой души. Ни человеческих голосов, ни шума моторов не было слышно.

Анерт любил раннее утро. В эту пору он чувствовал себя сильным, мужественным, способным на подвиг. До сигнала «Подъем» он мог предпринимать, что хотел, что приходило ему в голову, каждый шаг в это время он делал, руководствуясь собственными чувствами и желаниями. Днем такого уже не будет, потому что одновременно с подъемом роты и для него начнется совершенно другая жизнь, расписанная по минутам. Тогда он будет действовать, руководствуясь только приказами и распоряжениями.

Вода в ручье постепенно успокоилась. Песок и мелкие частички растений, которые он, обливаясь, поднял со дна, унесло течением в сторону. Блестящая как зеркало поверхность воды отражала узкое лицо Анерта. Лейтенант тут же решил, что бриться сегодня он будет прямо здесь, на воздухе.

Довольный собой, он кивнул своему отражению, затем по-мальчишески показал ему язык и шлепнул ладонью по воде. Отражение тут же исчезло. Намылив щеки, лейтенант начал бриться. В этот момент где-то поблизости каркнула ворона. А спустя минуту со стороны холма, за которым раскинулось небольшое селение, донеслись первые утренние звуки: кто-то рубил дрова, кто-то звенел ведрами и посудой. Вслед за этим дала о себе знать и полевая кухня. Все это уже связывало Анерта с ротой, напоминая ему о том, что он лейтенант, командир взвода и сегодня ему предстоит ответственная работа, а точнее говоря, сегодня начнется наступление, в ходе которого он со своими солдатами должен будет преодолеть в хорошем темпе небольшой, но очень тяжелый участок от двух до трех километров, затем выйти к реке, захватить плацдарм на противоположном берегу и окопаться там по всем правилам инженерной науки. Предстоящее не пугало Анерта. Он ждал чего-то хорошего, радостного, и все-таки этот новый день начался для него и для его солдат с досады и огорчения.

Когда рядовой Фихтнер прибыл к командиру роты с известием, что кто-то выкрал с позиции несколько автоматов, все командиры взводов как раз находились у майора Пульмейера на совещании. Услышав эту невероятную новость, лейтенант Анерт перепугался так, как не пугался никогда. Мысленно он уже видел себя демобилизованным из армии, с которой были связаны все его желания и, если хотите, цель жизни. Да и на эти учения, откровенно говоря, он возлагал довольно большие надежды. Узнав о том, что полковник Шанц отправился на розыски автоматов, майор Пульмейер, сохраняя внешнее спокойствие, как ни в чем не бывало довел до конца совещание, на котором шла речь и о предстоящей разведке дна реки и в особенности об организации и проведении наступления.