Ничейной земли не бывает

Ночью, когда солдаты занимались маскировкой позиций, Фихтпер оказался очень полезным человеком для взвода. Двое солдат из отделения, в котором числился и Фихтнер, притащили с тыльного склона холма две огромные охапки веток и несколько кустов, которые и начали втыкать в песок перед окопом. За этим занятием и застал их Фихтнер.

— Вы что, тронулись, что ли?! — удивился он. — А ну-ка уходите отсюда!

Солдаты посмеялись над Ульрихом и как ни в чем не бывало продолжали заниматься своим делом, решив, вероятно, что лучшей маскировки не придумаешь.

— Что тебе не нравится? — спросил один из них. — Видишь, как красиво получается?

— Завтра утром ваши ветки завянут и будут бросаться в глаза, демаскируя вас, да и где вы видели на этом склоне такой кустарник?

— А кто это знает?

— Я знаю, — не отступался Фихтнер.

— Не забывай, что ты единственный пастух на всю нашу дивизию! — Солдаты, довольные шуткой, рассмеялись, продолжая втыкать ветки в песок.

Но Фихтнер не отставал:

— Вот увидите, завтра утром нам придется заново маскировать позиции!

Лейтенант Анерт впервые видел Фихтнера таким. Чувствовалось, что дело, которое касалось не его одного, а целого взвода, волнует рядового.

— Послушайте, он правильно говорит! — воскликнул ефрейтор Айсыер и добавил: — Надо сделать так, как он советует.

Все работы по маскировке позиций были возложены на рядового Фихтнера. Ульрих отнесся к поручению с чувством высокой ответственности. Он носился взад и вперед по позиции, присматриваясь ко всему, что подлежало маскировке, посылал солдат с плащ-палатками на тыльный склон холма за дерном, но заставлял срезать его не у подножия, а на верхнем склоне, где дерн выглядел так же, как и на том месте, где они окопались. Иногда он заставлял солдат работать не только лопатой, но и руками.

Лейтенант внимательно осмотрел местность перед позицией взвода и быстро убедился в правоте Фихтнера: ни один куст там действительно не рос. Вскоре примеру взвода Анерта последовали и другие подразделения роты.

Держа чашку с кофе двумя руками и глядя на Фихтнера, полковник Шанц задумчиво произнес:

— У вас хорошие солдаты во взводе, лейтенант, как я посмотрю.

— В этом моей заслуги нет, — честно признался офицер и подумал, что с этим человеком ему следует быть откровенным.

Оба помолчали. Смешно выпячивая губы, Шанц неторопливо пил горячий кофе. Он, вероятно, сосредоточенно думал о чем-то своем, но Анерт все-таки решился помешать ему. Однако Шанц сам нарушил затянувшуюся паузу. Поставив пустую чашку, он взял в руку бутерброд и предложил:

— Пойдемте-ка лучше в более укромное место, а то стало довольно светло и «противник» может нас заметить.

Они отошли метров на десять и расположились в небольшом овражке.

— Наблюдателя, которого вы сегодня ночью выставляли на позицию и который оставил ее на несколько минут, вам необходимо наказать своей властью, — не столько приказал, сколько посоветовал Шанц лейтенанту. — От позиции, тем более от той, на бруствере которой лежит оружие, наблюдатель ли, часовой ли, как бы вы его ни назвали, не имеет права отлучаться ни на секунду, даже если ему очень приспичит.

Анерт молча кивнул, соглашаясь с полковником. Преодолев некоторую неловкость, он заговорил сам, сначала очень медленно и робко, а затем все смелее и непринужденнее:

— Если бы вас здесь не оказалось, товарищ полковник, я не знаю, что было бы… Я уже дважды попадал в трудное положение, и оба раза вы меня выручали. Уж кто только меня не склонял: и командир роты, и… Теперь мое имя долго будут поминать на каждом совещании… Я вам очень благодарен, товарищ полковник, за все, что вы для меня сделали.

Шанц не отводил взгляда от офицера, внимательно рассматривая его. Он даже усмехнулся уголком рта, но как-то тепло, по-товарищески. Эта улыбка напоминала лейтенанту преподавателя из военного училища, который точно так же улыбался, когда выслушивал на семинарах ответы выступающих.

Шанц снова наполнил свою чашку кофе и продолжал:

— Вам нужно быть очень внимательным, лейтенант, ко всему, что имеет отношение к службе. Вчера я увидел вас впервые. А что я для вас сделал, этого вы пока что в полной мере еще и не успели осознать. — Он помолчал немного, отпил кофе из чашки, наблюдая за Анертом, и добавил: — Знаете ли, человек, который думает прежде всего о самом себе, у нас долго не задержится. Запомните это, юноша. Командир должен думать в первую очередь о своих подчиненных, о задаче, которая перед ним поставлена.

Слова полковника нисколько не обидели лейтенанта. Напротив, теперь уже не было никакой необходимости задавать те вопросы, которые он собирался задать, так как ответ на них он получил в словах Шанца, и не только в них самих, но и в тоне, каким они были сказаны.