Ничья…

Город открывал ей вроде забытые, и в то же время, скрытые в подкорках сознания маршруты и картины. И когда они все увереннее двигались в западном направлении Дамаска, ей стало понятно, что он везет ее туда, где все началось… Где был пройден рубеж.. Где они переступили первую черту… Они уверенно и быстро взбирались на гору, приближаясь к самому романтичному месту города – горе Касьюн.

Телохранителей рядом уже не было. Смысла в них, наверное, тоже, потому что весь объект теперь охранялся, свободный доступ туда теперь был закрыт.

– Одно из лишений, на которое пришлось пойти, чтобы исключить возможность обстрелов города… Теперь здесь нет смотровой площадки… Пока нет… посмотрим – рассказывал Васель, огибая один круг подъема на гору за другим.

И вот, они на смотровой площадке – внизу все тот же изумительный пейзаж с россыпью огней, а возле них – темнота, заброшенные, законсервированные рестораны за большими замками, ни одной лампочки, ни одного фонаря… Встали на «их место», смотрят на вид ночного города…

– О чем думаешь? – спрашивает он. Дыхание близко. Она чувствует его затылком…

– Я думаю о том, Васель, что здесь сейчас все, как в нашей жизни – мир вокруг все так же прекрасен, все такой же утопающий в огнях, а у нас, в настоящем – темнота, заброшенные здания, двери на засовах…

– Для меня мир бы не был столь ярким, если бы в нем не было тебя, – сказал он, прислонив лоб к ее затылку, – ничего, сука, не меняется… Годы, женщины, власть, деньги… Всего этого становится только больше…. А любовь к тебе неизменна… В детстве отвергнутый всеми, чужой, не принимаемый ни семьей, ни страной, я часто сюда приезжал… И думал, что когда-нибудь пойду на всё, чтобы вот так сидеть на этом самом месте, смотреть вниз и понимать, что все это теперь мое… Думал, что это сделает меня самым счастливым на свете… Идиотом я был, Влада. Получил власть, победил врагов. А после этого сидел здесь, смотрел на этот город, на эту страну, которая теперь принадлежит мне, и ощущал себя самым несчастным на свете, потому что рядом не было тебя, ты была с ним… Ты была счастлива… Не со мной…

–Ты тоже был счастлив… Не со мной…– ответила она глухо, почему-то даже слез не был на глазах,– где она, твоя Мирна? Где ваш ребенок? Почему она не в твоей резиденции, вы ведь женаты?

Она все-таки не выдержала, спросила… Прикусила было язык, пожалев, но его реакция ее успокоила. В ней не было триумфа и сарказма, не было торжествующего подтекста в стиле «значит тебе не все равно… ревнуешь»… Была откровенность. Он был искренен, открыт, как никогда. И так же несчастен, как и сама она…

–Мирна не моя, Влада. Никогда ею и не была… Мы поженились… Да, это было неизбежно… Таковым было одно из условий получения мною власти… Условие семьи… Первые месяцы пытались делать вид, что все нормально… Но ничего не было нормально… Я не хотел ее. Никак… Ни как жену, ни как женщину, ни как партнера по жизни… Мы не прожили вместе и года… Она улетела в Париж беременной. Уже там родилась Мадлен, пожалуй, единственное, что нас связывает… Да, формально мы женаты… Но не виделись все эти годы… Мирна слишком горда, чтобы принять эту нелюбовь. Она шантажирует меня дочерью, прячет ее от меня… И я даю ей это право, хотя могу забрать ребенка в течение пятнадцати минут- и она и пикнуть не сумеет, но я позволяю ей имитировать эту игру- потому что это все, что у нее осталось… Только этот жалкий шантаж…

Влада промолчала, продолжая слишком скрупулезно вглядываться в огни вечернего города… Так скрупулезно, что они слились в ее глазах в один большой яркий шар…

Они медленно ехали по старому городу. Его узкие уютные улочки все так же гостеприимно расступались перед машинами, соблазняя ароматами кофе с кардамоном, парами кальянов, запахом свежей выпечки с заатаром (араб.-разновидность чабреца). Она поймала глазами ту самую улицу, где был его старинный, отреставрированный дом…

– Что с твоим «домом развлечений»?

– С чем? – переспросил он, не поняв ее.

– Дом в старом городе…

– Почему дом развлечений?

– Так его назвала Мирна, когда приехала ко мне угрожать и призывать тебя бросить…

Он хмыкнул.

– Не знаю, с чего она его так окрестила, но развлечения у меня там были только с тобой… А потом… когда тебя похитили… короче, я был так зол, что допустил всю эту ситуацию, что сжег его…

Влада посмотрела на него, как на ненормального.

– Ты серьезно? – и тут в голове всплыла другая информация… что сгорело и то самое кабаре… – И…?

– Если ты о том притоне, то да… Я сжег все, что приблизило меня к тому дерьму, в котором ты оказалась… В котором мы оказались… Если бы Айман был жив, его бы я тоже сжег… А так, просто выкинул его труп, даже не дав похоронить… Собаке собачья смерть..

Влада покачала головой.

– Он делал это не во вред тебе, Васель… Ради тебя… Он был верен тебе до конца.

Мужчина, не сбавляя скорость, на полном ходу, повернулся к ней, пристально посмотрев в глаза. Так, что девушка вздрогнула.

– Не ему было решать, что хорошо, а что плохо для меня. Он ослушался моего приказа. Все. Этого было достаточно, чтобы заслужить то, что он заслужил.