Ничья…

–Это касается моей,– сделала акцент на этом слове, -семьи Диб. Звонила Ранья… Твоя старая знакомая, насколько я помню… Так вот, она выбрана поручителем моего нотариуса, чтобы передать мне какие-то важные документы, в том числе завещание Карима…– замолчала, задумалась. Ей снова стало грустно,– а еще ее дочери и Мика очень дружны. Она хотела бы приехать сюда с детьми на недельку-вторую, погостить. Ты не против? Это возможно?

На минуту он сжал челюсть… Задумался…

–Да, пусть приезжают, без проблем…

Влада хотела было сказать ему человеческое спасибо, но Васель не дал ей это сделать.

–За это сегодня проведешь вечер со мной… Не бойся… Не будет ничего, чего бы ты сама не захотела…

Она нервно сглотнула, но все же молча утвердительно покачала головой.

ГЛАВА 37

А захотеть она могла, потому что Васель, видимо, решил пустить в ход тяжелую артиллерию… Когда его машина въезжала на территорию закрытого компаунда и умело лавировала по хорошо знакомой Владе дороге, ее сердце невольно забилось…. Они подъезжали к дому, с которым были связаны ее самые противоречивые воспоминания… Страсть и боль, ревность и счастье, надежды и отчаяние, а еще сумасшедшая, возносящая и низвергающая любовь… Это был тот самый дом, куда он насильно привез ее прямиком из тюрьмы, наказывая за встречу с Каримом, где делал своей во всех смыслах этого слова, где пытался стереть ее личность и не боялся открыть свое сердце.

Особняк явно был законсервирован, здесь никто не жил. Правда, к их приезду подготовились- зажгли кое-где освещение, накрыли стол с закусками и вином на верхней террасе, зажгли свечи для романтичной обстановки… Такие дома никогда не остаются полностью покинутыми. Они стоят слишком больших денег, чтобы там не было поддерживающей его состояние прислуги… Но ощущение заброшенности все равно не покидало, несмотря а идеальный порядок.

Они поднялись на самую крышу, где располагалось место их свидания. Влада невольно трепетала, и это начинало ее пугать…

–Присаживайся, хабибти, -указал он ей на один их комфортабельных лежаков, которые позволяли непринужденно общаться, попивая вино, и в то же время, полулежать в расслабленном состоянии.

-Дом закрыт?-спросила она, оглядываясь.

–Да, люблю его… Но по понятным причинам уже здесь не живу… Думаю, подарю его Мике, как вырастит…

–Не беги впереди паровоза,– выпалила она на духу.

–Почему?– посмотрел на нее, вскинув бровь,– не забывай, он мой сын. Его будущее неизбежно будет связано с этой страной…

Влада нервно провела рукой по голове.

–Пей вино, Влада… Давай выпьем… За нас… За хорошие воспоминания…

Теперь он был совсем рядом, а ей вино как-то сильно дало по голове, она то и дело проваливалась в состояние тягучей неги удовольствия, расслабилась, поэтому не отталкивала, не препятствовала тому, что его рука блуждала по ее спине…

–Помнишь, сколько всего тут у нас было? Сказочного, крышесносного, фантастического…-шепчет на ухо, как змей-искуситель.

–Не только, Васель… Ты делал мне здесь больно… Не только физически… Морально… Ты подавлял меня.. Ты укрощал…

Он молчит, рвано дыша…

–Все, что бы я с тобой ни делал, хабибти, я делал от большой любви… Любил, как мог… Как умел…

Теперь уже она молчит. Знает, что он говорит правду, но воспоминания, хорошие и не очень, затопляют ее.

–Посмотри наверх.

Она поднимает глаза и ахает, потому что видит небо, усыпанное звездами, словно бриллиантами… Как тогда, в их первую ночь… Все эти годы она запрещала себе смотреть на небо… Потому что знала… Снова будет вспоминать… Опять будет вспоминать… А он пользуется этим ее положением сейчас, припадает горячими губами к открытой, словно для него, шее.

Дико приятно и возбуждающе. Ее дыхание спирает, но она находит в себе силы и отстраняется, в душе истеря от того, что жар внутри не потушен.

Он закидывает голову назад с громким свистящим вдохом.

–Что еще не так, Влада? Мало я для тебя стараюсь?– не выдерживает, предъявляет.

–Все так, Васель… Я благодарна тебе за… все, что ты делаешь для Микаэла, хотя это и не нужно. Просто не понимаю, но чем ты… На что ты рассчитываешь… Мы не можем быть вместе после всего, что было…– выдыхает, наконец, откровенно и искренне.. То, что уже столько недель на языке…

Он отворачивается, полушепотом ругаясь про себя, снова берет себя в руки…

–Хочу тебя… Чувствую себя мальчишкой с постоянным стояком…

–Так в чем проблема? Мало у тебя тех, кто готов тебе отсосать или ноги перед тобой раздвинуть? Давай, вперед… Кого ты пытаешься обмануть… Думаешь, поверю, что ты все эти месяцы на воздержании?-смотрит теперь на него, с вызовом, со скрытой горечью ревности, которую он-таки улавливает.

Его бровь искривляется в каверзной усмешке. В ней похоть, но в ней и нетерпение желания. Он действительно на грани. Она это видит…