Ничья его девочка

— Садись. — кивнул на кресло, и я взобралась на него, со стыдом слыша, как заурчало в животе, когда увидела на ужин спагетти с кусочками курицы и грибами. Я сама не поняла, как уже через секунду сидела с набитым ртом и пялилась в телевизор, где извивалась какая-то блондинка и что-то пела. Барский не мешал есть, он потягивал виски или что там у него было в бокале, медленно выпускал дым и пристально на меня смотрел… Но мне было плевать пусть хоть в микроскоп меня разглядывает я жрать хочу. И так вкусно я никогда в жизни не ела. Когда почти доела и спагетти не наматывались на вилку, я помогла себе руками и тут же посмотрела на Барина. Сидит смотрит, подперев голову рукой… теперь я напоминала себе обезьянку, которую покормили и наблюдали с любопытством на ее гримасы и поведение. Я облизала пальцы, и он опять противно поднял бровь, я тут же перестала это делать и нашла взглядом салфетку. Ужасно хотелось вылизать тарелку. Так хотелось, что скулы сводило. Но этого сделать я уже не посмела. Пусть не думает, что я совсем некультурная.

— Рассказывай!

Скомандовал, когда я доела и я тут же растерялась… но потом быстро собралась и принялась рассказывать про свои злоключения после того как он меня вышвырнул на площади. Барский слушал внимательно и не мешал… только пальцем слегка постукивал по столу. Когда я закончила он осушил остатки жидкости в своем бокале и поставил его на стол.

— Я кажется просил не лгать, — тихо и вкрадчиво сказал он, глядя мне прямо в глаза и у меня по телу прошлась волна ужаса… почему-то вот таким спокойным он пугал меня намного больше.

— Я не лгу!

— Лжешь! Кто твой сутенер и как он вышел на меня?

Светло-голубые глаза загипнотизировали и заставили поежиться в них не осталось ничего человеческого, они сковали меня холодом, и я не могла даже пошевелиться. Кажется, сейчас оскалится и в глотку вцепится.

— Нет у меня никаких сутенеров! Не знаю с кем вы там привыкли общаться, но я не такая как ваши девки, которых вам сюда возят. Вы ж вроде женаты, не?

Глаза сверкнули недобрым огнем, и я вдруг пожалела, что настолько нагло с ним разговариваю. Мы одни в этом номере, и он меня размажет по стенке как как слепого котенка. Зря я борзею.

— Я не спрашивал какая ты, я спросил кто твой сутенер и что ему от меня нужно… сколько и зачем тебе заплатили в первый раз за твою сказку и зачем подсунули во второй?

Я и боялась его и злилась одновременно. Пусть не называет смерть моих родителей сказкой! Совсем глаза мне замылил ванной своей и ужином! Пусть не думают, что все его боятся!

— Сказки вы рассказываете вашим избирателям, а я правду сказала про родителей и в остальном тоже правду! А вам эта правда не нравится!

Это было неожиданно, но уже через какую-то секунду я лежала лицом на столешнице и размахивала руками, как неуклюжий краб.

— Послушай меня, девочка, я очень занятой человек и мне некогда тебя тут ужинами кормить и слушать твой очередной бред. Поэтому ты либо мне правду говоришь, либо я тебе пальцы поотрезаю.

— Я орать буду! — вдавил меня сильнее в столешницу, так что показалось башка как орех лопнет.

— Ори. Сюда не войдет ни одна живая душа, пока я не разрешу. Поэтому ты сейчас начнешь мне правду рассказывать или …

— Да плевала я на пальцы. Вы виноваты в смерти родителей! Вы их убили… а меня из-за вас в детдом засунули! Вы меня итак прибьете и не важно правда или неправда вам не впервой! Вот она правда! Что? Не нравится?

Вот понимала, что сейчас меня точно раздавят об этот стол и останется только мокрое место, а заткнуться не могла. Вот не выходило у меня. Не могу молчать, когда кого-то распотрошить хочется и правда прет изо всех дыр как песок с сетки. Я зажмурилась, приготовившись, что он сейчас меня убьет, но жестокие пальцы вдруг разжались и он сел обратно в свое кресло. Я схватилась за голову, медленно приподнимая ее и снимая с волос спагетину. Барский набирал чей-то номер, как ни в чем не бывало и вытирал руки салфетками… после меня, разумеется.

— Паша, чтоб через час у меня был. Что там с квартирой? Готова? Отлично. Возьмешь это недоразумение с утра, переоденешь и отвезешь туда. Башкой за нее отвечаешь. Удерет я с тебя три шкуры спущу.

Что? Нееет! Он же обещал меня отпустить!

— Какую квартиру? Вы с ума сошли? Не надо квартиру. Мне… мне домой надо.

Я вскочила и побежала, но меня сцапали едва я только приблизилась к двери. Притом так легко поднял, как перышко. Перекинул через плечо, продолжая говорить по телефону.

— Да, я сейчас уеду, а эту отвезешь куда я сказал.

— Я никуда не поеду! Ясно! Никудааа!

Швырнул меня во вторую комнату прямо на пол, как мешок и запер дверь с другой стороны. Я тут же бросилась колотить в нее руками и ногами.

— Чтоб уже завтра я знал о ней все. Нет. Не вечером, а днем. И про сутенера ее узнай. Душу с него вытряси, да хоть яйца на китайские палочки наматывай, но чтоб он заговорил. И шалав его всех допроси, не то скажи я его точку завтра закрою и Корейца сюда запущу. Завтра я хочу знать об этой… все. Давай. Работай.