Ничто не стоит так дорого

Курочкин закрыл ладонями лицо. Гончарову показалось, что он вот-вот заплачет, но Роман Валентинович опустил руки – лицо его было спокойно.

– Она сидела на правом пассажирском сиденье, – продолжил Курочкин. – Я за ее спиной раздевался. Снял рубашку, брюки… хотел уже надеть гидрокостюм… А потом вдруг на меня как затмение нашло…

Она что-то обидное говорила, потом стала петь какую-то песенку глупую: «Уходи, дверь закрой, у меня теперь другой очень длинной и большой номер в книжке записной…» И смеялась… Это последнее, что я еще помню… Наваждение какое-то нашло. Будто не я это делал, а кто-то другой. Меня охватила такая ярость… Я выдернул ремень и набросил ей на шею. Но не для того, чтобы убить, а просто хотел напугать так, чтобы она заткнулась… Она хрипела, а я не отпускал, а когда снял ремень с ее шеи, она уже не дышала. Сначала я подумал, что Лариса притворяется… Потом меня стало трясти… Я зашел в воду… Наклонился, зачерпнул пригоршню воды и побрызгал себе на лицо… Успокоился… то есть нет, конечно, не успокоился, как раз наоборот… Я понял, что совершил только что… И не понимал, как я это мог сделать… Я, который со всех сторон весь положительный, прожил без малого шестьдесят лет, учился, занимался спортом, старался чего-то добиться в этой жизни… Вернее, в той, еще советской жизни… Я пришел на завод «Промэлектрон» после института. Меня выбрали… То есть назначили секретарем комитета комсомола. Через два года стал секретарем парткома, а это уже была номенклатура районного комитета партии… Казалось бы, в двадцать пять лет передо мной открылась широкая дорога в светлое номенклатурное будущее. Но все рухнуло: не стало КПСС, потом Советского Союза… Но связи у меня остались, потому что вся партийная номенклатура пристроилась в новой жизни: кто в банке, кто в каких-то других структурах и партиях… Потом бывший секретарь парткома, на место которого я пришел, познакомил меня с Карпоносенко. Бывший заводской партийный лидер пристроился как раз в его банк. Лев Борисович был основным акционером «Курантбанка», который очень скоро развалился. Президент банка, как водится, исчез с кассой, а вице-президента Захарова взорвали в его «Мерседесе». Но у меня к тому времени уже были дела с Карпоносенко. Он мне действительно помог с деньгами, а потом прессовал…

– Но вы вроде не бедствуете, – напомнил Гончаров и показал на картины на стенах.

Курочкин вздохнул.

– Адвокат у вас есть? – поинтересовался Игорь.

– Есть, но он по арбитражным делам. А куда сейчас звонить, не знаю. Мне ведь нужен хороший, желательно очень хороший… Может быть, самый лучший.

– Вам предложат государственного защитника, но не соглашайтесь… Хотя…

Гончаров достал телефон, нашел среди последних контактов телефон адвоката Беседина и набрал его.

Не успел и слова произнести.

– Я только что хотел вам звонить, – опередил его Ларион Семенович. – Я проверил то, что вы говорили про Вильгельма Оранского и братьев Виттов… – прозвучал в трубке взволнованный голос. – Признаюсь, не поверил вам, но все это оказалось правдой. А ведь англичане считают основателя своей правящей династии самым просвещенным монархом. А он монстр, похлеще Ивана Грозного.

– Если учесть, что Иван Грозный никого не убивал, тем более своего единственного сына, который простудился и умер в семидесяти верстах от Москвы, а все россказни о нем взяты из книг поляков о своих путешествиях по Московии. Но только ни один из них в России и не был никогда, в чем они признавались сами. Но я не для этого с вами связался… Ваша профессиональная помощь нужна одному предпринимателю, зовут его Роман Валентинович. Он сейчас вам перезвонит.

Подполковник закончил разговор и показал номер Курочкину.

– Запишите и перезвоните, он уже ждет. Это Беседин – лучший в городе специалист по уголовным делам. Расскажите ему так же, как и мне, честно и подробно…

Гончаров вышел в коридор. Заглянул в одну комнату, потом в другую, но там была спальня, и потому Игорь заходить туда не стал. Открыл еще одну дверь, за которой оказался кабинет хозяина, и там находилась подруга убитой.

– Вы еще долго здесь будете? – поинтересовалась она. – Потому что… Ну, вы сами понимаете… мы уже устали от вас, а Роман Валентинович из последних сил держится.

Игорь видел ее встревоженные глаза и понял, что подруга Курочкиной если не знает наверняка, то догадывается, кто убил ее Ларису.

– Я сейчас уеду, но появятся другие, в том числе и адвокат, так что поддержите Романа Валентиновича: он, как мне кажется, вам доверяет.

Марина быстро кивнула и тут же сообразила:

– Какой адвокат? Зачем? Его разве обвиняют в чем-то?

– А вы не догадывались?

Женщина потрясла головой:

– Я не верю: он ведь и мухи не убьет.

– Если бы муха не была его женой, то возможно.

– Зря вы так.