Ничто не стоит так дорого

– Я работаю, уверяю вас. Это при первой встрече, когда мы говорили о прическах и очках «кошачий глаз», я отдыхал, а сейчас я занимаюсь делом, которому служу. Преступник выявлен, теперь ищем возможных соучастников, а потому попрошу быть со мной предельно откровенной. Записей я не веду, сослаться мне на ваши слова в суде не придется, но картину преступления я хочу иметь в своей голове со всеми деталями. Мне известно о ваших отношениях с Романом Валентиновичем. И в прежние времена, и потом… Но это ваша личная жизнь, и я туда не лезу. Меня интересует другое.

– Спрашивайте, я ничего не утаю.

– Вы Курочкину про Кирилла Хижняка рассказали?

– Да он и так все знал. Он нанимал частного детектива, который следил за ней и фотографировал. Роман терпел зачем-то. Ларочка, конечно, хоть и лучшая моя подруга… в смысле была лучшей, но стерва порядочная… Она летом, когда мы из десятого класса в одиннадцатый переходили, сделала первый аборт. Тот был подпольный и неудачный… После чего детей у нее не могло быть… Это она меня в клуб «Конюшенный двор» затащила, чтобы снять солидных мужиков, то есть папиков, которые нас потом содержать будут. Сказала, что надо одеться поскромнее и поменьше краски на лицах. На всяких этих… в смысле на проституток, солидные не клюют. Только Роман тогда сразу клюнул на меня. Лариска потом так материлась!

– Курочкину вы об это говорили? Кто вас тогда в «Конюшенный двор» затащил и прочее…

– Недавно и сказала… Позавчера только. Но я молчала так долго! Целых восемнадцать лет молчать – это ведь настоящая пытка. Мне же Роман всегда нравился, а он вдруг к этой дуре прикипел.

Гончаров хотел выйти, но вспомнил:

– Вы кем работали на заводе?

– Так вы спрашивали уже. Была и остаюсь финансовым директором и членом правления.

– Карпоносенко видели когда-нибудь?

– Кого?

– Льва Борисовича Карпоносенко. Мы уже говорили о нем. А вы все время притворяетесь, что не можете вспомнить. И он должен был делать вам комплименты, а женщины это не забывают. Правда, он молоденьких любил.

Игорь говорил все это, а Марина смотрела в окно.

– Я его видела всего несколько раз, – наконец призналась она, – но это было давно. Тогда Роман Валентинович позвал нас с Лариской к нему в гостиницу… Не нас, а Романа с Андреем, ведь они были его партнерами. Они прихватили нас. Провели шикарный вечер, ушли, а лучшая подруга осталась с ним… Слетала на Кипр, а до того дальше Комарова нигде не была. Потом она резко изменилась: стала хозяйкой жизни, а до того зачуханной была немного… Комплексов у нее было выше крыши. Сначала от того, что с тринадцати лет спала с кем попало и богаче от этого не становилась. А ей очень хотелось разбогатеть… Всем, конечно, хочется… Но она даже в истерики впадала. А когда привалило богатство, выла от того, что любви как не было, так и нет… Потом подвернулся Кирилл, который был моим… Обидно мне, конечно: хоть и подонок приличный, но зато красавец и мой. И ведь как она его от меня отбила? Просто купила и возила с собой, как собачонку с бантиком на хохолке. Но это я образно, потому что Хижняк всегда был за рулем ее машины. В дорогом костюме, высокий, мускулистый, золотая цепь под расстегнутой рубашкой, «Ролекс» на запястье и белоснежная улыбка… Что вы еще хотите знать?

– Больше меня ничего не интересует, – произнес Гончаров, – просто удивительное дело получается. Недавно в одном расследовании всплыла фигура Карпоносенко. И в том случае он так же вложил большие деньги в один бизнес-проект.

– Работа у него такая была. Лев Борисович – профессиональный инвестор: у него нет предприятий, которые он открывал бы сам. Он захватывал уже кем-то созданные под удачную идею и с налаженными хозяйственными связями.

– То есть вы не знаете, как его убили?

Женщина пожала плечами и снова потрясла головой:

– Откуда мне знать? Я как-то пришла на работу, в коридоре меня догнал Курочкин и между другими новостями сообщил, что накануне застрелили Карпоносенко. Роман был такой счастливый.

– Ну вот, а говорили, что не знаете, как его убили. Я покидаю вас, а вы тут помогайте своему другу выкручиваться: я вас больше не потревожу.

На кухне курил полковник юстиции. Увидев будущего начальника, он погасил сигарету о край фарфоровой пепельницы с изображением Кельнского собора и шагнул навстречу. Но Гончаров не стал заходить, вдвоем вышли в коридор, а потом проследовали в гостиную, где на стене висел большой парный портрет хозяев.

– Я вызвал транспорт, чтобы поехать на озеро и осмотреться на месте, – сообщил Копылов.

– Скоро подъедет адвокат Курочкина…

– Значит, поедем в компании с адвокатом… А зачем ему адвокат?

– Роман Валентинович сейчас напишет чистосердечное, и мы оформим явку с повинной.

– Как? – удивился Копылов.

– Там все записано на камеру. Можете посмотреть этот психологический триллер со всеми подробностями на вашем компьютере.

Копылов молча смотрел на Гончарова и удивлялся. Потом взглянул на потолок:

– Мне, конечно, говорили, что вы как-то стремительно все это делаете, но чтобы вот так, за полчаса.