Ничто не стоит так дорого

– Дорожная авария в Италии. Но мне трудно в это поверить, он был прекрасный водитель, в молодости в ралли участвовал. У него был гоночный «Москвич-408», и он на нем даже выиграл заезд в Финляндии «Тысяча озер». А ведь ему противостояли лучшие европейские гонщики на «Мерседесах» и прочих «БМВ». И чтобы его занесло на автостраде, да так, что он ушел в переворот и под другую машину… Чем отличается простой автолюбитель от гонщика-профессионала, знаете? Первое – это то, что у профессионала любой занос – управляемый. Он, конечно, может вылететь с трассы, но только в случае, если это лучший из возможных вариантов. Тем более что Саша ехал по идеально ровной дороге со смешной для себя скоростью – не выше ста тридцати. У них там ведь как: покажет камера, что ты превысил скорость, автоматически списывается с твоей карты штраф – никаких судов и разбирательств. Он мне сам об этом говорил. Не то что он прижимист был, нет – он хотел быть точным во всем, даже в соблюдении дорожных правил. Я в молодости встречался с девушкой. Мы ходили с ней в кино и в кафе, я провожал ее до студенческого общежития и ничего больше. А потом я познакомил ее со своим другом. Саша подкатил к нам на своем «Москвиче» с бортовым номером, развернулся, вышел в рыжей кожаной куртке, улыбаясь во весь рот. И сразу ее покорил. Не скажу, что я был в восторге от этого, даже на свадьбу к ним не хотел идти, но меня затащили… Потом родилась Леночка, потом Настенька. А потом мама Леночки, которую я продолжал отчаянно любить, заболела, у нее нашли онкологию, ее положили в клинику… А потом одна подруга призналась, что ждет ребенка от Саши. Таня взяла дочек и ушла… Младшей тогда и года не было. А уходить было некуда, и тогда я привез ее сюда, в эту квартиру. Они развелись. Но Танечка снова легла в клинику… Приехал Саша…

– Я знаю, – продолжил Гончаров, – он забрал Настю, а Лену вы не отдали. Та женщина уже жила вместе с ним… А потом, когда мать Лены умерла, они забрали у вас и старшую ее дочь.

– Так и было.

– Кто мог желать смерти Александра Анатольевича?

Дроздов пожал плечами:

– Нам сильно досаждал некто Карпоносенко. Если слышали про такого финансового афериста. Но Лев Борисович никогда бы не пошел на убийство…

– К тому же через полтора месяца Карпоносенко и сам был убит. Возможно, два убийства связаны как-то чьей-то злой волей.

– Это так, – признал Владимир Петрович, – я уже второй год думаю над этим вопросом и не могу понять. Ведь любое преступление может быть раскрыто благодаря законам формальной логики, а для особо одаренных существует и математическая логика, в которой методы построения логических исчислений на основе аксиоматизации и формализации позволяют избежать двусмысленности и логической неясности естественного языка, которым пользовалась традиционная логика… – Профессор потряс головой. – Что-то меня понесло. Но я пользовался именно математической логикой, используя все данные, которые у меня были. Причем иные факты я интерпретировал по-разному, беря в качестве инструмента условно-категорический силлогизм… Я достаточно ясно объясняю?

– Я тоже изучал логику, – кивнул Гончаров. – Условно-категорический силлогизм – это когда одна посылка – условное суждение, а вторая и заключение – категорические суждения. А это не приводит к правильным выводам. Вот, к примеру, я заявляю: «Если этот человек преследует меня, а меня преследуют только полицейские, то этот человек является полицейским».

– Вот! – вскричал Владимир Петрович. – Именно так! А потому все мои логические рассуждения не привели ни к чему.

– Потому что в расследовании важна не только логика, но и психология личности преступника, – объяснил Игорь, – а также его мотивация. А еще надо знать все детали события преступления. Что сказали эксперты: машина Александра Аанатольевича была исправна?

– После аварии итальянские эксперты не смогли однозначно ответить на этот вопрос. У него был «Порше Панамера», триста лошадиных сил. Он сам следил за своим авто, и потому я думаю, что автомобиль был в полном порядке. И даже если на трассе у него лопнуло колесо, то на скорости в сто тридцать ничего страшного не случилось бы. А потом выяснилось, что на его счетах почти ничего нет. Кто-то их вычистил. Остались какие-то крохи. Остался дом в Портофино, но тот был приобретен на Настю. С ее счета деньги не пропали. У ее мужа Саши Тимофеева тоже что-то осталось. Саша был убежден, что это Лев Борисович заказал его тестя. Он хотел поехать и разобраться с ним…

– Он и поехал, и даже добрался до резиденции Карпоносенко на Селигере, но ему не удалось увидеть того, кого он считал злодеем… В тот же вечер Карпоносенко был застрелен, а Саша пропал вместе со своим автомобилем.

– Все очень печально и запутанно, – вздохнул профессор, – потом еще меня упрятали в Омский КПЗ. Но это, разумеется, никак не связано с гибелью моего друга.

– А мне так кажется, что очень даже связано. Ведь после гибели Калитина и убийства Карпоносенко с вас продолжали требовать долю Льва Борисовича.

– Продолжали, но ведь мы были обязаны ему многим…