Ниенна. Благословленная Смертью

— Нет, с чего бы? Есть, конечно, способ из старинных книг, но нам он не подходит. Там написано, что у ликантропов и в человеческом обличии шерсть порой на груди пробивается, или в паху. Или просто очень густые волосы начинают расти там, где их быть не должно. Но кто ж перед нами заголится и покажет? А с банниками местными договариваться — дело долгое и хлопотное, и не факт, что полезное, только время потеряем. Мы ж не можем ходить ночью по слободе и в окошки подглядывать, чтобы самим разглядеть, кто какой шерстью порос.

— У Сабура ничего такого нет, — с облегчением выдохнула Герда и тут же снова залилась румянцем.

Ох, да ей, видимо, очень понравился веселый балагур-кузнец! Перед столичными парнями она в жизни так не краснела, а приходило время — и расставалась без сожаления. А тут гляди-ка, и глазами кокетливо хлопать научилась, и алеет, как рассыпанная в снегу клюква.

— Красивая ты у меня, — улыбнулась Ниенна. — Конечно, Сабур в восторге. Ты в сравнении с покорными деревенскими девками, думающими лишь о хозяйстве да детях, здорово выигрываешь. Думаю, он хочет равную себе, потому и не женился долго. Где же их таких найти, как ты?

Она отложила расческу в сторону и встала.

— Но знай: если он тебя обидит или, упаси Милосердная Мать, ударит хоть раз — я его прокляну. Отсохнет и рука, и то, что в причинном месте находится.

— Знаю, — шепнула валькирия в ответ и тоже заулыбалась. — Если он посмеет меня ударить, это будет последнее паскудное действо в его нынешнем земном воплощении. Поднявший на меня руку теряет голову, сама знаешь. Но мне приятно, что ты готова за меня вступиться.

Герда тоже приподнялась с кровати и подошла к окну. С высоты второго этажа было видно, как бабы брели с полными корзинами белья к речке. Раненько вышли полоскать. Небось, руки сводит от холода так, что никакими мазями на барсучьем да медвежьем жире не помочь. С другой стороны, днем иные заботы, а белье требует солнечной погоды да хрусткого морозца, тогда и пахнуть будет приятственно, и свежесть сохранит надолго.

— А насчет причинного места ты это хорошо сказала, — задумчиво произнесла валькирия. — Идея у меня появилась. Главное — баб пословоохотливее встретить. Предложу помощь в отжимке белья, а там и пообщаемся. Им всяко лучше, чем вокруг валька по морозу плясать, да простыни рвать ненароком.

Но сначала подруги позавтракали внизу яичницей с сыром, с гренками и хрусткими маринованными огурчиками, которые подал расторопный кухонный мальчишка, и накачались горячим сбитнем до бульканья в ушах. Чай, на улице не лето, лучше запастись теплом впрок. И уже потом выбрались на свежий воздух.

Слободка с утра стучала молотками, гудела огромными печами в открытых дверях кузниц, задорно хохотала и непотребно шутила. Когда подруги брели по заснеженной улочке к пригорку, Герда шепотом призналась, что Сабур ушел работать с рассветом, чтобы освободиться уже к обеду и забрать ее на катания с горушки в поле неподалеку. Проходили они обычно по воскресеньям, и хоть кузнецы трудились практически без выходных и приходили на подобные развлекушечки совсем ненадолго, зато жители окрестных деревень после утренних служб с радостью являлись «других посмотреть, себя показать».

Там обычно и знакомились парочки, и завязывались отношения. Мужики еще смотрели, нарядны ли приехавшие девицы, хороша ли их одежда, которую те за редким исключением сами пряли, ткали и вышивали. А еще пробовали, вкусны ли пирожки, которые красавицы привозили с собой целыми корзинками.

— Герда, ты же понимаешь, что Сабур тебя везет гулять не просто так, а с целью показать другим? Можно сказать, похвастаться. Будь аккуратнее, деревенские девки противны насчет чужачек, тем более, тех, которые носят штаны.

— Ну и леший с ними, — отмахнулась подруга. — Расскажу толпе пару историй из нашей практики и заодно поведаю, сколько мы с тобой заработаем за сдачу упырьей башки в кунсткамеру Ахенбурга. Держу пари, через час они все лопнут от зависти!

— Или разбегутся подальше от кровожадной девицы, которая гулиусу-то мозги в кашу превратила, а поганую на язык бабу еще и проклясть может… Слушай, так что мы насчет ведьмы решили? Ты говорила, у тебя идея имеется.

— Еще как имеется! — весело осклабилась валькирия. — Ты, главное, стой и поддакивай, какую бы чушь я не несла.

Внизу, чуть левее вчерашней полыньи, на снегу вповалку лежали рубахи, расшитые обережными знаками, скатерти с въевшимися накрепко ягодными пятнами и другое добро, милое сердцу любой хозяйки. Герда задумчиво сощурилась, глядя на украшенную алыми петухами сорочку, и шепнула.

— Интересно, вот это якобы колдовство и впрямь защищает хоть от чего-нибудь?