Ниенна. Благословленная Смертью

— А я ли тебе не говорил, что с бабами у Чекуна один разговор, и будешь ты несчастна в замужестве с ним? Прознает, куда ты ходишь, так быть тебе еще и битой. А мне — поношения терпеть да гнусные шепотки за спиной. Хватит уже, и без того про меня невесть что говорят, мол, с рогатыми из Бездны знаюсь. Не с твоей ли подачи пошло? А то знаю я твой язычок острый, вроде не змеиный, а жалит так, что гадюкам завидно.

Радмила же будто не услышала упрека, наверняка справедливого.

— Злой ты стал, Ингварушка, словно зверь лютый, — поджала она губы. — Слова тебе не скажи. С таким характером на ком жениться будешь? За тебя разве девка пойдет дурная, что портки мужские носит, типа тех двух, столичных.

И холеное лицо Радмилы вдруг исказилось злобой и стало похоже на крысиное.

— Может, и пойдет, — пожал плечами кузнец, как ни в чем не бывало. — Если девка хороша, так разницы нет, какие на ней портки. Я ж не на портках жениться буду.

Радмила зашипела сквозь зубы. Вид у нее был — словно вот-вот кинется да укусит.

— Ну, можешь посвататься к той, к белобрысой, — язвительно процедила она. — Здоровенную Сабур уже себе захапал, уж не знаю, что в ней такого, мужичка и мужичка. А вторая тощая да седая, сама словно чудище лесное. Ее упыри, небось, за свою принимают, лезут знакомиться, а ей и остается, что голову отсечь да засушить, богатеям столичным на устрашение…

«Чтоооо? Ах ты, кикимора болотная! Да я тебя в жабу превращу, прямо не отходя от окна!»

Ниенна мигом покрылась злой испариной. Сама не заметила, как стиснула зубы, да так, что моментально затошнило. Хотелось влететь внутрь кузницы и выдрать мерзкой Радмиле волосья из затылка. Но нельзя, она ж не дурная деревенская баба, а столичная образованная чародейка из академии Боевых, Целительских и Особых искусств, чью работу курирует сам его величество Александр V.

Но Ингвар вдруг поднял глаза к потолку, словно раздумывая, и сказал с усмешкой.

— Отчего бы и не посвататься? Ниенна вчера Йохана от смерти спасла, Хелене здоровье поправила. Детвора моя ей нравится. И насчет тощей да седой ты зря. Она стройная, как ивушка у речки, и белые волосы ей идут. Прямо ледяная принцесса из северной сказки, что сани потеряла над нашим забытом богами краем, и не может теперь домой попасть…

Ниенна поперхнулась от услышанного — и почуяла, как внутренний жар ползет по шее к щекам. Вот сейчас молодому кузнецу действительно удалось ее смутить. Хотя, чего развесила уши? Он все это говорит, чтобы полюбовницу бывшую укусить больнее.

Но все же удивительно было слышать от ремесленника, еще и находящегося под подозрением в людоедстве и чернокнижной ворожбе, столь поэтические речи.

Радмила позеленела, словно и впрямь вот-вот в жабу превратится. А вдруг Ингвару глаза выцарапывать кинется? Еще не хватало смотреть на ревнивую драку. Некромансерка быстро прошагала к полуоткрытой двери, деактивировала щелчком пальцев «теневую пелерину», затем громко постучала и сразу же вошла внутрь.

— Доброго дня, уважаемые. Ингвар, я с заказом пришла, как договаривались.

У кузнеца дернулся уголок рта, только непонятно было, от злости или смеха. Зато Радмила из зеленого жабьего цвета мигом начала перетекать в красный.

— И вам доброго здравия, госпожа чародейка, — елейным голосочком ответила она. — По какому делу пришли, ежели не тайна?

— Не тайна, — в тон ей ответила Ниенна. — От его Величества задание у нас с подругой важное — всем сплетницам деревенским, коих мы встретим, языки вырезать под корень, а на их место магическим методом приставлять железные, которые гнутся хуже и посему гадостей не говорят. А то сегодня бабы злословят направо и налево, а завтра, глядишь, и проклянут кого невзначай. Некромансерам и без того в Острижском государстве дел хватает, чтобы еще со стихийным и массовым чернокнижием разбираться. Вот, пришла к Ингвару, хочу попросить, чтобы сковал мне с десяток языков, у него среди здешних мастеров самая тонкая работа получается. У вас в слободе сплетниц, поди, много? А то думаю, десятка мало будет, надо дюжину брать. Ингвар, как думаешь, хватит?

Кузнец покусывал губы, опустив глаза в пол.

— Сколько велите, госпожа некромансерка, столько и выкую, — наконец, ответил он. — Для вас и для короля мне ничего не жалко!

Радмила сощурилась подозрительно. Неужто поверит?

— А как же ж язык такой приживется во рту?

— Хорошо приживется, — заверила Ниенна. — Мы ж тоже не злодейки какие, обезболиваем предварительно, и магию используем, чтобы на место живенько встал. За сутки прирастает, как родной, и следа не остается!

— Тогда пусть ваши чаяния будут успешными, — дрогнувшим голосом ответила бабенка и поспешно откланялась.

Дождавшись, пока Радмила выйдет со двора Хенриков на улицу, Ниенна сердито фыркнула ей вслед — а затем прикрыла плотно дверь. Ну их к покойному лешему, посетителей, сейчас они только помешают. Затем обернулась, чтобы спросить Ингвара, не окаменел ли он стоять столбом, и обнаружила кузнеца сидящим на полу и уронившим лицо в ладони. Плечи его мелко тряслись.

— Эй, ты чего? — испугалась некромансерка.