Ниенна. Благословленная Смертью

Облегчение захлестнуло Ниенну горячей волной. Она стиснула девочку в ответ, прижимая ближе к себе, запуская пальцы в растрепанные волосы. Шапка валялась, забытая, неподалеку в снегу.

— Маленькая моя, ну что ты… Я рядом, я с тобой, я тебя не брошу, — шептала она трясущейся, как осиновый лист, Хелене в макушку. — Никакому чудищу на свете я тебя не отдам.

Хелена судорожно кивала, продолжая всхлипывать. Нет, так дело не пойдет. Похоже, что клыкастый злодей вот-вот явится, и надо бы к его приходу быть готовой. А с ревущей на груди девчонкой сделать это невозможно.

Ниенна шепнула себе под нос коротенькое заклятие, призванное успокоить плачущее дитя, пробежалась пальцами по затылку, погладила ласково основание шеи — и замерла изумленно.

Каждый образованный чародей знал, что магия живет у человека в груди. Именно там ее источник, именно его тренируют все годы обучения, объясняют, как наполняться различными способами и потихоньку расширять объем для силы, которую можно вместить. Чем он больше, тем могущественнее чародей.

У детей же сила обитала почему-то в голове. Потому Альбрехт Вельф после сражения со Скарапеей почти год назад и гладил маленькую Марту по затылку, желая почуять крохи волшебного дара. У Ниенны бы подобное не вышло — специализация не та. Лишь у детей-«цветочков» старше восьми лет, обучавшихся в академии под присмотром наставников, она чуяла дар, но только с помощью прикосновений.

Сила Хелены, которая в ответ на воздействие ласково ткнулась ей в ладонь, словно шаловливый котенок, была плотной, как у Азали. Хорошо сформированной, хоть и не приглаженной постоянной практикой и медитациями. Явно дикорастущей, будто роза, невесть как попавшая на грядку с репой и одуванчиками. Цветы обмельчали и побледнели, запах почти исчез, зато листья стали гуще и зеленее.

А еще в ней не было ни единого темного пятна. Золотистая, мягкая, она сияла в теле девочки, словно солнечный зайчик на выскобленном до блеска полу. Какие там могли быть грехи? Наивное и доброе дитя, желающее счастья всему миру — вот какой была маленькая ведьма Хелена.

— Ты потомственная целительница, — выдохнула Ниенна. — И очень сильная, я таких сильных лишь в академии на старших курсах встречала. Тебе учиться надо!

— Нельзя, — замотала головой Хелена, продолжая плакать. — Нас найдут и жизни лишат. Батьку за дар его лиходеи убили и матушку не пожалели, Йохан под печкой спрятался, когда они пришли. Ингварка нас потому и увез, иначе нагнали бы. И скитаемся мы с тех пор по миру, только здесь осели так надолго. Тут безопасно…

«Хороша безопасность, с волкодлаком да полоумным чародеем под боком», — едва не рассмеялась некромансерка, но хватило такта промолчать. Когда бежишь от кого-то практически треть своей жизни, даже клыкастые чудовища не так пугают.

Ниенне ли не знать, что самая злобная и опасная тварь на белом свете — человек?

А Хелену словно прорвало.

— Я к Лиху на поклон пошла тем летом, о милости просить, чтобы снял с наших плеч горе горемычное, — бормотала она сквозь плач. Слова лились из нее потоком, словно вино из прохудившейся фляги. — Мы скитались долго, прятались, бывало, что и ложились спать голодными и на холодных чердаках. Ингварка работал много, усталый приходил, нас покормит тем, что с рынка принесет, и спать. Я от холода один раз так заболела, что чуть легкие не выкашляла, а снадобья готовить было не из чего… Ингварка все деньги отдал за лекарства, потом краюхой хлеба да капустными листьями неделю питались… А как на ноги поднялась, брат работу новую нашел и денег получил. И на рынок с одежей меня привел. Выбирай, говорит, чего хочешь, самое красивое! А я расплакалась и убежала, потому что стыдно было, вдруг сейчас все потратим, а потом и на хлеб не хватит…

Девочка всхлипывала все горше и горше.

— Здесь уже лучше было, только братик болел и болел, и бабы мне про то Лихо Одноглазое рассказали. Я и соврала, что в лес пойду за травами, а сама к нему наведалась. А оно потребовало Ингвара с Йоханом привезти к нему, мол, какого выберу — тот мне жизнь с душой отдаст, а остальные заживут припеваючи. Ингвар меня потом изругал так, как не ругал никогда. Сказал, чтобы я не смела с чернокнижниками водиться, и никто никуда не пойдет. И бабам пообещал носы длинные оторвать, чтобы не в свое дело с советами не лезли. Да только само Лихо уже ко мне этой осенью явилось…

Оказалось, неведомый колдун поймал Хелену прямо на сборе ягод в лесу и затребовал ответа, почему, мол, не пришел к нему никто, как договаривались. Узнав о решении Ингвара, озлился крепко, страшно сверкал зеленым глазом из-под капюшона плаща, и прорычал, что глупая девчонка зря отняла у него время, и теперь всему ее семейству несдобровать. Но если хочет она братьев спасти, пусть ищет свежую кровь и лечит колдунского посланника-оборотня. Тот молод, горяч и порой дерется с обычными волками, и кому-то нужно врачевать ему подранные бока.