Ниенна. Благословленная Смертью

И вот теперь самый суровый адепт боевого факультета, гроза всей параллели и тех, кто младше, боится ее. По-настоящему боится — настолько, что ему и в голову не придет похваляться перед друзьями произошедшим.

Почему же от этого так горько, что хочется провалиться сквозь землю и умереть навсегда, без возможности воскрешения? И не утешает даже открывавшаяся вдруг правда о том, что ею восхищаются и считают привлекательной? Да, седую и тощую, потерявшую здоровье в борьбе с эльфийской богиней. Весь боевой факультет бы завидовал, ишь ты!

Только вот недолго завидовал — до момента, когда некромансерка сорвется и выпьет жизнь понравившегося ей парня до дна. Кого ей бояться в этом лесу, в этом поле, во всех окрестных деревеньках? Если самое страшное чудище здесь — она, Ниенна?

И уже не так печально, что мужика с огненным сердцем, который якобы может исцелить ее, на земле не водится. Был бы — и его бы убила наверняка.

Несчастная девчонка плакала так долго, что веки ее бессильно закрылись, и она заснула прямо в репяных грядках под бледным светом Луны.

*

Проснулась Ниенна от восхитительного запаха оладий, тех самых, что в прошлой жизни замешивала на кефире повариха Марта, а слуги потом подавали к завтраку им с маменькой. Приносили вместе с кофе и апельсиновым джемом.

Здесь же к аромату свежей выпечки явно примешивалось что-то совсем непривычное. Смолистое дерево, нагретое лучами солнца? Засушенные полынь и лаванда? Мятный настой на спирту для втирания в больную поясницу?

А еще она чуяла, не открывая глаз, что лежит на большой и мягкой подстилке из звериных шкур. Вдобавок нечто живое и очень теплое устроилось прямо у нее на груди, поверх одеяла. Некромансерка потянулась к неведомому существу рукой, и оно тут же замурчало. Стоп, да это же кошка!

Запах оладий усилился, и желудок тут же забурчал в ответ.

— Вставай, внученька, завтрак поспел, — раздался над ухом знакомый старческий голос.

— Дедушка! — ахнула Ниенна, поднимая голову. — Вы живы?

И осеклась, поймав взгляд лежащей на ее груди трехцветной кошечки. С виду самая обычная сельская мышегонка, вот только глаза ее сияли, словно изумруды. А шерстка под пальцами едва ощутимо потрескивала, ну точь-в-точь искусственно созданные молнии в их алхимической лаборатории.

— Живы, лапушка, живы, — ласково улыбнулась кругленькая румяная старушка в цветастом платке, ставя на стол кружки с молоком и блюдо с ещё дымящимися оладьями. — Вставай, три дня уже спишь, оголодала, небось…

— Как три дня? — подхватилась с места Ниенна. Кошка едва успела приземлиться рядом на лавку. — А ребята наши? Ушли, что ли?

— Ушли, — кивнул дед Ероха, неспешно макая оладушек в блюдце со сметаной. — Их колдун-некромансер, учитель ваш, в столицу забрал, вместе с молодым баричем. Валькирию-полукровку только оставил, за тобой присматривать. Конечно, хотели они и тебя унести, хоть и спящую, да на руках, мы воспротивились. Отдых тебе всяко сейчас важнее, чем Академия с ее пыльными книжками…

Ниенна изумленно помолчала — а затем выкинула все дурные мысли из головы и цапнула за румяный бок ближайший оладушек. В самом деле, куда торопиться теперь? Несчастье свое не проспишь в любом случае, как бы не хотелось.

Они с дедом и бабой, репяными хранителями, сидели в добротной избе, чьи стены были сплошь увешаны пучками разнообразных трав. Пахло хорошо, как в предбаннике или в оранжерее противопростудных растений в Академии. В распахнутое окно с улицы доносились веселые птичьи трели. На краю большого стола, где жена деда Ерохи накрыла завтрак, точила зажатый в лапках сухарик мышь. В соседнем углу на узорчатом сундуке уже знакомая трехцветная кошка намывала языком затылок огромному черному коту. Тот блаженно жмурился, и казалось, что от его урчания трясется весь дом. Или же он просто покачивается сам по себе из стороны в сторону?..

Стоп.

— Мы что, в избушке Улиты? — ахнула Ниенна. — То-то я чую, будто шатает ее. Она ж на курьих ногах!

— В ней самой, — кивнул дед Ероха. — Сама понимаешь, милая, неуютно нам в человеческом теле, уж больно плотные и тесные они для нашего естества. А Улита в двух мирах одновременно живет, как любая лесная ведьма. Вот и поселились мы здесь пока, за зверями присмотреть. Улитушка-то в глухомань отчалила на время, Костея своего ненаглядного поднимать из мертвых. Некромансер ведь его первым упокоил. А потом, как вернется, дальше и выше пойдем. Оттуда и приглядывать за людьми сподручнее, и сил у нас там больше копится…

— Они не натворят дел в округе, с Костеем-то? — встревожилась Ниенна. — Начнут трупы из земли на пару поднимать, с них станется, с чернокнижников.

— Та брось, — отмахнулся добродушно старик. — У Костея душа в утином яйце лишь держится, какой с него вояка? Он в полную силу войдет лет через триста, не раньше, ежели доживет. Да и мы за ними присмотрим, чтобы не озоровали. Молодые ишшо, глупые, глаз да глаз нужен…