Ниенна. Благословленная Смертью

— Да какой там рожон? У нас до самой Ночи явления все патрулирование — на главной ярмарке. Чего там может произойти серьезного? Воришку карманного разве что изловим или прощелыгу, что липовыми фокусами людям мозги пудрит. Вот, помню, в том году у меня…

Боевик перешел на быстрый шаг, чтобы успевать оглядываться и видеть собеседниц, с интересом слушающих его байки. Изо рта валил пар, а уши, едва прикрытые меховой шапкой, предательски алели от мороза, но разве это беда, когда рядом идет самая невероятная девчонка на свете? Поправляет рыжие волосы, греет ладони в рукавах белой шубки и улыбается, как ясное солнышко поутру.

Ниенна тихонечко, про себя, вздохнула. Она почти перестала горевать о том, что в ее жизни не будет подобных отношений. Не будет долгих прогулок за ручку и болтовни обо всем на свете. Не будет посиделок в тавернах, где пришедшим с мороза студиозусам наливают вишневый сладкий глинтвейн или диковинный напиток из жарких стран, что зовется «кофе». Не будет совместных подготовок к экзаменам, во время которых целоваться почему-то выходит лучше, чем зубрить.

Не будет всего остального, о чем тайком шепчутся старшие девчонки. Не для нее это все, не для наивной графской доченьки, что в один плохой день потеряла разом семью и титул, отказавшись выходить замуж за старика и сбежав из дому. А в другую, еще более поганую ночь, спасла от кровожадной эльфовской богини кучу народу, но потеряла в битве здоровье и былую красоту. Да, взамен приобрела верных друзей и силу, которой боялись даже самые отпетые негодяи — и которая потихоньку сжирала ее изнутри.

Единственным законным способом распутать этот клубок проблем являлся таинственный мужчина с драконьим пламенем в сердце, но где его искать? К тому же, вот найдет настырная девица своего героя — а вдруг он старый, глупый или некрасивый? Или, что еще хуже, сама Ниенна ему совсем не понравится?

Отношения с обычными парнями после летних приключений в Щедром Поле ей заказаны. Об этом декан Удмертий повторял после случившегося не раз и не два. И строго следил, чтобы самая юная адептка Особого факультета регулярно принимала пилюли, позволяющие сохранять разум. Иначе как удержать некромансерскую мощь под контролем?

«Все, хватит страдать. Еще не хватало новый год с кислой мордой встретить», — Ниенна приказала себе отвлечься от тоскливых мыслей и начала разглядывать дворцовую площадь, на которой открылась неделю назад главная праздничная ярмарка Ахенбурга.

Торговые ряды гудели и сверкали, звали к себе голосами торговцев, завлекали ароматами сладкой ваты и яблок в карамели. Играла музыка на сияющих каруселях с лошадками, зайцами и золоторогими оленями, на спинах которых сидели румяные от мороза малыши. То и дело с неба сыпались разноцветные конфетти из петард, взорванных вездесущими мальчишками. Попадая, как водится, на макушки и за шиворот прохожим. Вот ойкнула Азали, чьи взлохмаченные рыжие кудри неожиданно украсила «корона» из мелких серебристых обрезков фольги.

— Себе в портках такую же взорви! — рыкнул прямо в лицо малолетнему шалопаю Бродди, хватая того за плечо.

Мальчишка сдавленно охнул, увидев перед собой здоровенного и сурового адепта боевого факультета главной чародейской Академии столицы. Его товарищи, что целились в менее опасных прохожих, мигом дали стрекача. А малец остался, придавленный тяжелой рукой. Он окинул взглядом остальных — рыжую девицу в белой пушистой шубке, ее подругу, совсем юную, но уже седую, с некромансерским знаком на вороте зимней утепленной формы — и побледнел так, что стали видны веснушки на поцарапанном носу.

Бродди же посмотрел внимательно на худенькую одежонку мальца, на многочисленные заплатки и наспех зашитые прорехи, и сердитое выражение лица смягчилось.

— Попал бы жандарму в лоб или барышне какой под юбку — и сидел бы в арестантской яме до скончания праздников, — пробурчал он, разжимая пальцы. — Или мамка у тебя слез мало проливает, еще добавить надо?

Мальчишка не стал удирать, лишь опустил голову. Щеки его тут же покраснели, словно рябина на снегу.

— Балбес ты, вот чего. Мамку слушать надо, особенно в праздник, и нервы не трепать, — и Бродди вдруг сунул руку в карман и достал оттуда две медяшки. — На вот, конфет ей купи. Если спросит, откуда деньги, скажи, чародеям на ярмарке помог, указал на жуликов, что в лавке горожан обманывали. И смотри, если потратишь монеты на глупости всякие, ночью чудище придет подкроватное, ноги тебе до костей обглодает. Понял?

Паренек взял дрожащей рукой монеты, а затем снова покосился на боевика и вдруг прошептал.

— Дяденька, а я вам взаправду секрет расскажу, хотите?

Он сделал шаг ближе и затараторил, то и дело покашливая от обжигающе холодного воздуха.

— В самом ближнем к воротам полосатом шатре, что на торговой улице Чудес, мужик золотые яйца продает! От рябой курицы! Знамо дело, жулик! Где это видано, чтобы куры золотые яйца несли? Чай, не в сказке живем!

— Не в сказке, — кивнула Азали. — Ладно, проверим. А ты дуй домой, пока лихорадку не заработал.