Ника

– Слушай, я понимаю, почему ты злишься, – с улыбкой сказала она. На самом деле Павел тоже понимал, почему, и внутри все похолодело от мысли, что Ника догадалась. Ведь он хотел, чтобы на ней была ЕГО рубашка, чтобы это С НИМ она провела вечер. Он скатился до тупой ревности, и было стыдно это признать. – Я бы тоже распсиховалась – репутация важна, я прекрасно принимаю это! Но я была на вечеринке по случаю поступления в ВУЗ одной местной девушки. У них был девичник. В итоге ее подружка напилась и обрыгала мое платье. Чтобы не возвращаться в нем, мне предложили, что-нибудь из одежды. Но они такие глупые, что уже приготовились превратить все это в забаву – достали разные платья, как в тупых американских комедиях, и начали беситься, примеряя наряды. Я увидела на сушилке эту рубашку, надела ее и поспешила свалить. Кстати, я не пью алкоголь года 4, а все в округе очень уважают тебя и твоего отца.

Ника говорила спокойно, уверенно. От ее голоса веяло уютом. Павел ощущал, как разгораются от стыда его щеки. Он не знал, как извиниться. Необъяснимая нежность переполняла его изнутри и получилось выдать только:

– Прости, я дебил. Не знаю, что на меня нашло.

– Да ну, понятно же, что ты спросонья, а не со зла. Прости, что разбудила. Давай, спи дальше!

Ника быстро ушла. Уже вдогонку он крикнул: “спокойной ночи” и разулыбался, услышав: “приятных снов” в ответ. Заснуть не получалось. Снова и снова прокручивал эту сцену и поражался, с каким спокойствием она встретила его гнев, будто само собой разумеющееся. Как ловко остудила, да еще и перевела все в шутку. Спокойно приняла извинения – без всякой гордости и превосходства. Нет, он не мог разгадать Нику. Ее мудрость и внутренняя сила никак не соответствовали образу безбашенной девочки, какой он увидел ее впервые. У нее словно не было возраста, как вода она принимала то одну форму, то другую. Зато неизменными оставались природное обаяние и сила. Павел подумал, что каждый образ Ники был близок его душе и любопытство тянет наблюдать эти ее грани, превращения дальше. Проваливаясь в сон, он подумал, что еще ни с кем не был таким настоящим – со всеми своими глупостями и загонами.

Наутро об инциденте не вспоминали. На улице моросил дождь, но после недельного зноя он был кстати. Ника спустилась в джинсах и пестрой футболке. Волосы – вновь торчат и кудрявятся, как хотят, на лице ни намека на макияж. Павел подумал, что не видел девушек без макияжа, вероятно, со школы. Она показалась задумчивой и попросила Ларису сварить какао, так как "ничего милее какао в дождь не бывает". Аромат шоколада и корицы быстро заполнил всю комнату.

– А ты чего приехал? Я думала, у тебя дел гора и выходных не бывает.

– Да… эээ…

– Уж не спасать ли дом от меня? – проницательно усмехнулась Ника – Я же специально всю неделю постила Вконтакте, что с домом все чудесно – чтобы ты не переживал.

– Да, я смотрел. Спасибо! Не знал, что для меня. Покажи, что получилось?

Нехотя она согласилась на экскурсию. Комната была заставлена этюдами по всему периметру. В воздухе витал запах краски, льняного масла, лака и еще чего-то непонятного.

– Как у тебя тут голова не кружится? Такой сильный запах.

– А мне нравится, как пахнет. Я привыкла.

Этюды были разными. Первые – те, что он видел на прошлой неделе – смелые, дерзкие, размашистые. Краски открытые, яркие, словно кричат. Крайние – те, что “нельзя трогать, пока сырые” – вдумчивые, спокойные, изящные. Портреты детей забавные, но торопливые, видимо она спешила уловить моменты. Был даже красивый портрет молодой загорелой девушки.

– Вот, это у нее я вчера была, – показала Ника ногой на этюд.

– Аааа, это ж Катя.

– Ооо, узнаваемо! Отлично!

– Ты действительно молодец! – с жаром похвалил Павел. Ника была явно смущена, но похвалу ей было слушать приятно. – Все-таки с солнцем – самая красивая, – подвел он итог, осматриваясь еще раз. – Я бы даже ее повесил. – Девушка рассмеялась.

– Да, ты, я смотрю, такой себе знаток-ценитель. Нет, я не подарю тебе эту ерунду, можешь даже не просить. Сегодня – максимум завтра все как раз досохнет, и я поеду.

– Куда? – поспешно спросил Павел. Ника удивленно приподняла бровь.

– Так домой, как договорились. И дел у меня накопилось. Да и Славичек вернулся.

Павел мигом представил себе крепкого бородатого альпиниста, одетого в стиле канадских лесорубов. Как он, раскидывая грязь с ботинок и погромыхивая 80-литровым рюкзаком, бежит с криками "я вернулся". В груди что-то неприятно заворошилось. Нет, сегодня это была не ревность, а скорее тоска. Сейчас он думал о Нике как о сестре – тепло и нежно, с непонятной заботой.

Дождь за окном усилился. Сперва слабый и нерешительный, к обеду быстро набрал обороты и теперь лупил по крыше и подоконникам совершенно не стесняясь.

– Давай порисую тебя? – предложила Ника.

– Голым? – мгновенно отозвался Павел. Девушка заразительно рассмеялась.

– Нет, прости, милый, но нет. Я имела в виду портрет.