Никаких ведьм на моем отборе!

— Ешьте уже, — отмахнулся от моего стеснения его величество. Сам он, очевидно, есть не собирался, зато продолжал с непроницаемым лицом следить за моим выбором блюд. И приборов, которые, демоны бы их утащили и больше не возвращали во веки веков, лежали в беспорядке. Как и поданные блюда. Мне самой следовало выбирать и еду, и приборы, а его величество сидел и смотрел, даже не притрагиваясь к своим.

— Ешьте, или я прикажу убрать все и не пускать ни вас, ни леди Сарли и Фалин на кухню, — спокойно, будто это была вовсе не угроза, сказал его величество. И мне пришлось подчиниться. Даже не из-за себя — из-за девочек.

От напряжения у меня на лбу выступила испарина, а может просто в комнате стало слишком жарко, но я вспомнила почти все, что вбивала в меня госпожа Бонартье.

— Одна ошибка, — задумчиво заметил Георг, когда я отложила приборы и с вызовом посмотрела на него, на миг забывшись — слишком довольна собой была. — Неплохо.

— Такой позор, — не согласилась я с ним и тяжело вздохнула, будто внутри не испытывала той гордости за саму себя, что нельзя было показывать.

— Оставьте это, — отмахнулся Георг и, постукивая пальцами по столешнице, начал перечислять свои наблюдения. И каждое его слово походило на раскат грома разразившейся над моей головой грозы. — Мой дорогой друг любит проявлять излишнюю инициативу в стремлении меня защитить. Будь то верховая прогулка, заседание совета или, — он сделал паузу, — попытка меня женить. Можете меня поправить, если я ошибаюсь, но граф Шантре едва ли сможет описать свою новоявленную дочь, верно? — Я промолчала, но собеседнику моя откровенность пусть и была интересна, но пока не требовалась. Он продолжил и так: — И я готов был закрыть глаза на присутствие во дворце еще одного его соглядатая, если бы не одно «но». Моя тетушка на дух не переносит Дамиана, но в отношении вас, моя милая шпионка, она проявила удивительное благодушие. Даже узнав, кто вам покровительствует, она не стала изобретать предлог, чтобы убрать вас из моего окружения. Вам не кажется это странным? — Георг подался вперед. — А мне кажется. И, зная свою дражайшую родственницу, я практически уверен, что разгадка этого явления проста до безобразия и проистекает из того, что я не принял ни одну из ее протеже к участию. — Король понизил голос и закончил: — И ей пришлось искать среди уже утвержденных участниц. Что она с блеском и проделала. Я прав, Оливия?

— Вы ошибаетесь, — тихо, стараясь не допустить в голос дрожащих ноток, ответила я.

— И в чем же? — Его величество вздернул бровь.

— Если бы леди Элизабет была во мне заинтересована, не стала бы вот так открыто демонстрировать свое расположение. Но, если принять во внимание то, что вы сказали об отношениях леди и его светлости… Вам не кажется, что лучшего способа избавиться от протеже герцога Дамиана просто бы не было? Вы ведь отправите восвояси любую ведьму, будь она хоть трижды графской дочерью?

— Трижды не получится, — усмехнулся Георг, но выражение глаз немного смягчилось.

«Пожалуйста, ты же умный, — взмолилась я, — а умные люди всегда во всем сомневаются. И в первую очередь — в собственных суждениях».

— Значит моя тетушка хочет избавиться от протеже дорогого друга?.. — Я активно закивала. — А мой добрый друг решил проявить инициативу и позволить мне хоть с одной из участниц не чувствовать себя придатком короны?

— Леди Ариналия и леди Вивьен также не заинтересованы в выигрыше, — охотно подсказала я.

— Это мне и так прекрасно известно, как и причины такого отношения с их стороны, — хмыкнул Георг. Взгляд его снова стал холодным, будто в голове пронеслась неприятная мысль. — А вот вы для меня загадка, Оливия.

— В девушке должна быть тайна, — слабо улыбнулась я. Несмотря на, казалось бы, отход от опасной темы, я чувствовала занесенный над головой меч.

— Обычно тайны в девушке обходятся крайне дорого для государства, — усмехнулся король и потребовал: — Раз уж вы не стремитесь стать моей супругой, чего же вы желаете получить от моего дорогого Дамиана? Не бойтесь говорить, что бы вы ни пообещали моему другу, наказания не последует.

— Деньги, — скромно призналась я, прикрыв один глаз, будто это могло спасти от последствий нарушения клятвы. Выждала с минуту, и с удивлением отметила, что что еще способна и дышать, и говорить. «Особая магия королевского рода?» — пронеслось в сознании.

Его величество усмехнулся.

— И во сколько оценили мою голову?

— Не голову, — я активно затрясла головой, — ваше благополучие, которому мне следует всячески способствовать.

— Так сколько? — требовательно повторил мужчина.

— Три тысячи семьсот двадцать золотых, — шепотом ответила, посчитав и сумму долга, и обещанную награду.

— Немного, — поколебавшись, заметил король.

— Хотите удвоить? — сорвалось с губ прежде, чем я успела прикусить язык. И пусть теперь я сидела со слезами на глазах и болящим языком, слов уже было не вернуть.

— Утроить, — усмехнулся король. — Если мне не придется сейчас звать менталиста и проверять вашу искренность.

— А разве вы не уже…