Никаких ведьм на моем отборе!

— Боюсь, чтобы в ком-то разочароваться, сначала нужно поддаться его очарованию, — попыталась уклониться от ответа, но, кажется, весьма неудачно. На лицо короля упала тень, будто он услышал что-то лично для себя неприятное и пытался понять причины.

— Вам не нравится дворец? — нейтрально уточнил король.

— Нравится, — вздохнула я. Перед глазами встала картина величественного здания. И да, оно мне нравилось. Своей красотой, величием и тем, что не я платила слугам за содержание его в пригодном для обитания состоянии, а магам за зарядку артефактов. — Но жить в нем — быть вечным заложником чужих желаний.

— И каких же? — фыркнул король. И так это странно выглядело, что я снова едва не оступилась, ошарашенно на него глядя. — Я сделал что-то не так?

— Все так. — Я потупилась и попыталась объяснить свое мнение о дворце. Все же это казалось безопаснее, чем смотреть, не моргая, в глаза королю. — Дворец полон алчности и почти не знает уюта. Почти все, кто приходит туда, — на службу ли, развлечения ради или навестить родных, несут в себе желания. Заработать, выслужиться, завязать полезные знакомства…

— Свергнуть тирана… — подхватил его величество. — Занять место подле него или… обмануть, притворившись безобидной провинциалкой, верно?

— Простите.

— Я давно на вас не сержусь, — хмыкнул его величество. — Просто не могу себя заставить. А насчет остального — мне сложно не признать вашей правоты, но позвольте все же верить, что хоть кто-то приходит ко мне из искренних побуждений, неомраченных меркантильностью.

— Ваша тетушка, — охотно предложила я кандидатуру. И добавила: — Вероятно поэтому, вы и позволяете ей развлекаться, пусть вам и не нравится ее энергичность.

— Леди Элизабет… — с нежностью, какую ранее мне не доводилось слышать от короля, проговорил мужчина. — Да, все они такие… И потому лучше держать их подальше от дворца.

Он не стал уточнять, но, кажется, я и сама догадалась, о ком могла идти речь. Ведь ни одной ведьмы не было во дворце. Леди Элизабет прорвалась с боем, а ведь ведьм в их роду было никак не одна.

Разговор затих сам собой. Я думала о королевских родственниках, но с разочарованием поняла, что практически ничего о них не знаю. О покойном короле — знаю, о королеве-матери, покинувшей дворец и проживавшей где-то в южной провинции, у моря, — тоже память хоть что-то хранила. А вот о других королевских родственниках я не знала ничего. Как и всякий далекий от политики и дрязг аристократов житель страны.

Тем временем мы свернули с выложенных плиткой дорожек и оказались в мрачной части парка. Той, лесной, что была мне ближе. Улыбка сама собой появилась на губах, когда грудь наполнилась холодным ветром, полным весенними ароматами. И пусть в нем были и болотные нотки, и даже гнилостные… Для ведьмы-природницы они были сродни долгожданному чуду — чуду скорого обогащения. И я даже шаг ускорила, заставив и короля, и его секретаря идти энергичнее.

Не прошло и четверти часа, как мы вышли к искривленному, зависшему над рекой дубу. Я опустилась на корточки, выискивая нерастащенные желуди, но все они, похоже, покоились на дне реки.

— Мы сидели вот здесь. — Генри указал на дерево. — А бабочки прилетели, — он нахмурился, вспоминая, — оттуда.

Палец указал на лежавший по ту сторону реки берег. Смешок вырвался сам собой. Конечно, не могло быть иначе: чтобы ведьма и ни разу за прогулку по лесу не промочила ноги? Да скорее она королевой станет, школу для себе подобных учредит и… Третье я придумать не успела — прервали.

— Оливия, — покосившись на Генри, обратился ко мне его величество, — что вы делаете?

В его голосе звучало искреннее непонимание, словно зрение начало его подводить и он не видел, чем именно я занята.

— Готовлюсь к переходу через реку, — пожала плечами и, победив узелки на тонких шнурках, сбросила туфли. Свободной рукой приподняла юбку, размышляя как лучше ее закрепить, чтобы и идти не мешала, и не задиралась выше положенного, но не успела ничего решить.

Просто вжух. Ветер в ушах просвистел, земля покачнулась, а моей точкой опоры больше были не собственные ноги, а чужие руки, твердо удерживавшие от падения и контакта с холодной еще землей.

— Прошу меня извинить, — тем не менее без всякого смущения или вины в голосе сказал его величество. — Но я не могу позволить леди заходить в холодную воду, — пояснил он и добавил: — Держитесь крепче, так нам обоим будет легче.

И мне не оставалось ничего иного, кроме как последовать совету. Ведь, обхватив его величество за шею, я получила и еще одно немаловажное преимущественно: так я хоть смогла скрыть пылающую от смущения физиономию. И я так растерялась, что даже не стала, пусть и шепотом, но поправлять его величество относительно леди. Все же он — король, ему виднее. А мне… мне куда теплее, чем если бы пришлось вновь ходить по воде. К тому же Генри успел выхватить из моей руки туфли, уберегая нас с королем от конфуза: обувь могла оставить след на королевском мундире.