Никакого шпионажа

— Не старайтесь расхваливать немецкое и хулить все русское, — тем временем жужжал монотонный голос Кнаббе. — Никакого примитива! Никакого шпионажа! Вы будете иметь дело в первую очередь с крупным писателем и его семьей, этот номер не проходит. Учтите, в семье есть молодежь («Вот это здорово! — восхитился Альфред. — Я не знаю, а он, оказывается, в курсе!»), держитесь с кузиной и кузеном легкого непринужденного тона, будьте уважительны с их родителями. Можете в обоих случаях высказать мнение — без всякого нажима! — примерно такого рода. Марксизм? Да, конечно, Маркс был выдающийся ученый, вам у нас расскажут в общих чертах суть его учения. Но, скажете вы, наука развивается. Ньютон был великий человек, и все же Эйнштейн — он, к сожалению, еврей — доказал, что положения Ньютона не всегда правильны. Вот так и с учением Маркса: это уже пройденный этап. В условиях девятнадцатого века антагонизм классов был налицо, а сегодня в развитых свободных странах этого антагонизма уже нет и следа! Понятно?

— Н-не очень, — выдавил из себя Альфред.

Кнаббе вздохнул и подумал: «Этого дурачка не стоило бы привлекать, но уж очень заманчиво выглядит его родство с Николаем Семеновым…»

Кнаббе продолжал:

— Ну что же, походите к нам дней десяток, наши специалисты постараются вам втолковать некоторые истины. Да, кстати: ваши труды и усердие будут вознаграждены нами. Не надейтесь получить контрольный пакет акций вашего банка, — тут Кнаббе пошевелил толстыми губами, что должно было изобразить улыбку, — но кое-что вы получите.

«Следовало бы тариф объявить заранее, — подумал Альфред. — А самому опросить неудобно».

Кнаббе посмотрел на часы.

— На сегодня мы закончили, — сказал он. — Завтра в то же время вас будет ожидать профессор Майер. Мой секретарь — вы его сегодня видели — проводит вас к нему.

«Оказывается, то был секретарь, а не слуга», — ошалело подумал Альфред, послушно подымаясь. Он снова принял прусскую выправку и лихо щелкнул каблуками.

— Колоссаль! — одобрительно сказал Кнаббе, чуть склонив голову.

После ухода Альфреда старый разведчик задумался:

«Нет, это не находка. Не тот человеческий материал, который нужен для тонкой психологической игры с опасным противником. К тому же явно выраженный славянский тип, плохо поддающийся психической тренировке. Удастся ли вдолбить за столь краткий срок? Не наделает ли он там глупостей? Конечно, его родство с видным советским писателем — он, кажется, коммунист — большая удача. Герр Бруммер из туристского агентства был прав, представив нам такого агента, но… Герр Бруммер, надо отдать ему справедливость, в общем умеет отбирать нужных людей. Он бракует рабочих, студентов, писателей, адвокатов, врачей и почему-то фабрикантов. Ах да, он говорил, почему: они слишком сибариты, по его мнению, и, кроме того, кто же в России будет прислушиваться к политическим взглядам фабрикантов?! Лучше всех, по мнению Бруммера, годятся неудачники всех сортов: плохие артисты, провалившиеся спортсмены, драматурги без театральных заказов. Ну что же: Бруммер — старый работник секретной службы, он изучил людей. Но я все же думаю, что нельзя обосновывать выводы только на таких общих моментах, как профессия, следует учитывать индивидуальные качества. А если уж говорить о профессии, то вот кого я не пошлю на заграничную работу: коммивояжеров! Эти привыкли слишком назойливо расхваливать свой товар…»

Кнаббе имел ясное и прямое указание от Лица, облеченного властью: инструктировать тех, кого Бруммер отбирал из числа туристов. Кнаббе оставил за собой право отвода, но в данном случае он им не воспользовался, и Альфред Семенов был включен в секретный список учеников школы на тихой улице.

После трех недель обучения все пять преподавателей школы собрались в кабинете директора на совет, и, когда очередь в списке дошла до Альфреда, четверо из пяти сказали:

— Тупица.

А пятый, самый молодой, служивший, по слухам, референтом у Геббельса, добавил:

— Тупица, но может ехать. В понятие «тупость» непременным элементом входят послушание и исполнительность.

— Он поедет, — заключил Кнаббе, и никто не решился ему возразить. Собравшиеся знали, что такое германское послушание!

Так Альфред Семенов, сын «министра» украинского буржуазного правительства, подданный Федеративной Республики Германии, мечтательный банковский конторщик поехал туристом в Москву.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Известный писатель Николай Семенов был дядей банковского конторщика: покойный «министр» приходился писателю родным братом.

Этот родственничек причинял Николаю Осиповичу немало неприятностей самим фактом своего скандального существования. В кругу друзей и близких Николай Осипович поминал брата Виктора самым недобрым словом:

— Витька был недоносок и идиот от рождения, уверяю вас! Уже сама идея — сделаться заядлым украинским шовинистом уроженцу Орловской губернии, потомственному кацапу — была идиотской.