Нихил

— Как будто это возможно. Рейнер имеет поддержку Лирона, всегда имел, а Нихил…

— Теперь уязвим.

— Нихил?! Уязвим?! Ты забыла его размеры? Он никогда не был уязвим.

— А теперь — да. Если кое-кто носит его бусину истинной пары.

— Что…

— Я должна всё тебе объяснять, Парлан?

Парлан молчал несколько минут, пока его разум блуждал.

— Но я думал, что это миф.

— Не думаешь, что стоило бы это выяснить?

— Что я должен сделать?

* * *

Нихил встал на колени, его глаза пылали, когда он схватил край штормовки Маккензи, стягивая её через голову девушки и отбрасывая в сторону. Всё, чего он хотел, это утвердить свою Маккензи, но он не смог удержаться от вздоха, когда понял, что обнаружил своими действиями.

Как он мог забыть серьёзность того, что она недавно пережила, и думать лишь о своих желаниях? Хотя синяки на её лице и теле исчезли, лечение, которое она получила, ещё не полностью восстановило её здоровье. У неё было только три приема пищи, и последний она не закончила потому, что её организм ещё не привык к нормальному количеству еды.

Ему нравилось, как её маленькие, дерзкие груди ощущались в его руках и во рту, но он понял, что раньше они были больше, намного больше, из-за того, как её кожа немного провисла. Нихил уже видел это раньше, в охваченных войной районах, куда вторглись ратакцы, и там, где продуктовые пайки были урезаны. Не в области женской груди, конечно, но в других областях.

— Нихил, что случилось? — девушка протянула руки, захватывая его лицо в чашу ладоней и наклоняя к себе, ловя его взгляд. Мак почувствовала, что у неё перехватило дыхание, а глаза наполнились слезами, и отдёрнула руки. Он был разочарован. Прикрывая обнажённые груди ладонями, девушка попыталась отстраниться, но его нежная и, вместе с тем, крепкая хватка на её плечах, остановила её.

— Как ты думаешь, куда ты собралась? — спросил он грубовато.

— Я… Мне нужно прикрыться, нужно…

— Нет. Ты должна сказать мне, что не так? То, что мы делали раньше… Это причинило тебе вред? — Нихил почувствовал, как его внутренности сжались при этой мысли.

— Нет.

— Тогда что? — когда Маккензи покачала головой, его дыхание перехватило от того, что бусина в её волосах наткнулась на его руку, и ощущение её опустошения наполнило Нихила. — Почему ты испытываешь подобные чувства? Что я с тобой сделал?

— Что? О чем ты говоришь? — Мак замерла, взглянув на него. — Ты ничего со мной не сделал, ничем не навредил мне.

— Тогда почему ты чувствуешь подобное? — потребовал он.

— Чувствую… — она посмотрела на бусины в его волосах. — Ты… Ты действительно…

— Да. Это часть дара истинных пар. Один всегда будет знать, что чувствует другой и в чём нуждается. Вы становитесь одним целым и никогда уже не будете одиноки.

— Я…

— Правду, Маккензи. Мне нужно, чтобы ты сказала мне правду. Я чем-то расстроил тебя, заставил почувствовать, что тебе необходимо скрыть свою красоту от меня, — он протянул руки и, после короткой и безрезультатной борьбы с её стороны, притянул девушку обратно. — Скажи мне.

— Ты… Был разочарован, когда взглянул на меня, — призналась она.

— Нет! — взревел Нихил.

— Я увидела это в твоих глазах, Нихил, — сказала она, её голос был так же тих, как его громок. — Тебе не понравилось смотреть на моё тело.

— Не понравилось, — признался он, потому что не хотел ей лгать, никогда, — но только из-за понимания, что это не естественная форма твоего тела. Мне было больно узнать, что ты так сильно пострадала, а я не помешал этому.

— Ты не мог предотвратить это. Ты даже не знал меня, когда это происходило.

— Это не имеет значения. Ты — моя истинная пара. Я должен был знать!

— Нихил… — она почувствовала, что её глаза снова наполняются слезами, из-за боли в его взгляде.

— А теперь я поставил свои потребности и желания превыше твоих. Тебе нужны сон, еда и уход.

— Всё, что мне нужно, — это ты, Нихил. Разве ты не знаешь? — она склонила голову, ловя его удрученный взгляд. — Ты дал мне жизнь, сделал меня сильной. С тобой…

— Со мной?

— С тобой я стала той, кем всегда хотела быть. Потому что с тобой, я цельная. Не покидай меня сейчас, — умоляла она.

— Никогда не покину. Ты моя, Маккензи, — сказал он, обхватывая её тонкое, в форме сердца, личико своими большими, мозолистыми руками. Его глаза светились мягким сосново-зеленым цветом — цветом деревьев, которые она так любила на Земле. — Моя. Моя Маккензи. Моя Истинная пара. Моя!

— Тогда почему ты отстраняешься от меня? Почему ты не хочешь любить меня… Соединиться со мной?

— Хочу! Богиня, Маккензи, я хочу тебя так сильно, что мне даже больно, но я никогда не хотел бы причинить тебе вред. Тебе необходимо больше времени.

— Нет. То, что мне необходимо, это ты, Нихил. Мне нужно связаться с тобой самым простым способом. Отдать себя тебе, и чтобы ты сделал то же самое. Я прошу слишком многого?

— Нет. Ты никогда не попросишь слишком много.

— Не будь так уверен, — сказала она, посылая ему легкую улыбку. — Ты не знаешь, что я могла бы попросить.