Никита Хрущев

Подгорный только ухмыльнулся. Николай Викторович не питал иллюзий относительно морального облика товарищей по высшему партийному руководству.

— Когда вернусь в Москву, — твердо обещал он Шелесту, — буду штурмовать Леню. Он трусит.

В середине сентября в Киеве на несколько часов сделала остановку возвращавшаяся из Болгарии советская парламентская делегация во главе с Брежневым. Шелест встретил московских начальников в Бориспольском аэропорту. Забрал Леонида Ильича, привез в свой кабинет в здании ЦК и поделился своими тревогами:

— В дело посвящено слишком много людей, и промедление чревато большими неприятностями.

Брежнев уверенно ответил:

— Ты, Петро, не беспокойся. Мы принимаем все меры, но как подойти к решению этого «дела», еще не знаем, дополнительно будем советоваться.

Проводя перед своим отъездом в отпуск заседание Президиума

ЦК КПСС, 17 сентября Хрущев завел речь о том, что пора решать, когда собирать очередной съезд партии — в конце 1965-го или в начале 1966 года, и распорядился:

— Подбор людей теперь уже наметить.

Первый секретарь в который раз выразил недовольство тем, что в высшем эшелоне скопилось слишком много пожилых людей. Не предполагал тогда, что очередной съезд пройдет без него самого. Уже сговорившиеся между собой члены Президиума слушали Никиту

Сергеевича с повышенным вниманием. И месяца не пройдет, как Хрущева выставят из главного кремлевского кабинета.

Расширенное заседание Президиума ЦК КПСС собралось в Свердловском зале Сенатского дворца в Кремле 26 сентября. Обсуждался вопрос о семилетнем плане развития народного хозяйства. Многие присутствовавшие уже знали, что Хрущева намереваются убрать. «Но пока что никто точно не знал ни сроков, ни самой формы исполнения задуманного дела, — вспоминал П. Е. Шелест. — Даже сами организаторы находились еще в какой-то прострации, неуверенности и неопределенности».

Посему присутствовавшие демонстрировали Никите Сергеевичу полнейшую преданность и почтение. После заседания руководство страны в узком составе собралось в комнате Президиума ЦК за Свердловским залом. Хрущев всех опросил:

— Ну как, товарищи, ваше мнение о проведенном мероприятии и моем выступлении?

Члены Президиума наперебой заговорили, что все прошло просто отлично. Хрущев поручил секретарям ЦК готовить очередной Пленум. Сказал, что уходит в отпуск.

Через несколько дней самолет, на котором Н. В. Подгорный возвращался из заграничной поездки, сделал в Киеве «вынужденную посадку» по причине плохой погоды. Всю ночь Подгорный проговорил с Шелестом, который подробно пересказал, с кем из украинцев — членов ЦК он уже провел беседу. С многими сразу нашел взаимопонимание, но кто-то испугался, и разговор не получился. С некоторыми членами ЦК Шелест просто не решился завести критический разговор о Хрущеве.

Подгорный предупредил:

— Будь осторожнее.

Они по-прежнему боялись Хрущева .

«Одно его слово, — вспоминал Шелест, — и многие из нас были бы “обезврежены”, изолированы и даже уничтожены, ведь велся по существу и форме заговор против главы правительства, а чем это кончается, хорошо известно».

Но на сей раз Хрущев проявил излишнюю доверчивость, расслабился. После десяти лет руководства страной у него притупилась бдительность.

Николай Викторович поведал Шелесту, как идут дела в Москве. Некоторые члены Президиума все еще колеблются. Кого-то пришлось припугнуть, чтобы как минимум помалкивали...

Брежнев и Подгорный просили Петра Ефимовича прощупать председателя Президиума Верховного совета Украинской ССР Демьяна Сергеевича Коротченко, который многие годы работал с Хрущевым, еще в 1930-е годы был при нем секретарем Московского обкома партии. Более того, в годы массовых репрессий на Демьяна Сергеевича состряпали дело, готовился арест. Его спас Хрущев, вступился за него перед Сталиным.

Петр Шелест рискнул и открыл карты. Коротченко подумал, оценивая расклад сил, и принял решение:

— Я Никиту знаю давно. Он хороший организатор, преданный коммунист, но, очевидно, на этом посту зарвался — считает, что он уже вождь. Много натворил политических ляпов, организационной неразберихи в партии. Очевидно, будет лучше для него и для партии, когда он уйдет с этого поста, да и должности первого секретаря и председателя Совмина надо разделить. В 70 лет трудно руководить и управлять таким государством, как наша страна, да еще со старческим характером Никиты.

Шелест прямо спросил:

— Демьян Сергеевич, что мне передать Брежневу и Подгорному?

— Передай, что я с вами, и если это нужно, могу по этому вопросу выступить где угодно.

Еще один верный соратник Хрущева, многим ему обязанный, легко его предал... Но отнюдь не все шло гладко. Подгорный пожаловался Шелесту, что у них в Москве перед самым отъездом Хрущева в отпуск состоялся неприятный разговор. Никита Сергеевич пригласил Николая Викторовича в кабинет и прямо спросил:

— Что-то, товарищ Подгорный, идут разговоры, что существует какая-то группа, которая хочет меня убрать, и вы к этой группе причастны?

(«Представляешь мое состояние и положение?» — говорил Подгорный Шелесту.)