Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

К 1 ноября 1963 года — моменту, когда Челомей приступил к своим экспериментам на орбите с истребителем-перехватчиком спутников (ИС), проблему нарушения государственного суверенитета за пределами атмосферы сняли с повестки дня. В 1963 году ООН приняла резолюцию, констатирующую, что в космическое пространство национальные границы не простираются, космос принадлежит всем.

В числе прочих работ июньским (1960 года) постановлением правительства Челомею разрешили построить крылатый аппарат для отработки управляемого полета в атмосфере при возвращении с орбиты. Он получил шифр МП-1, что, без особой скромности, расшифровывалось как маневрирующий, пилотируемый, хотя до пилотов было ох как далеко. К этой работе очень кстати пришлись лавочкинцы. Челомей в новых проектах расставил их на ключевые места. Их опыт, накопленный в одном из лучших конструкторских бюро, оказался просто бесценным. Но для настоящего разворота сил недоставало. Дела пошли на лад только в октябре, когда под начало Челомея перешли мясищевское ОКБ и завод в Филях. Новый коллектив занялся проектированием ракеты УР-200.

Опасения отца относительно космического шпионажа строились не на пустом месте. Американские разведывательные спутники уже не первый год прорывались на орбиту. И отец, и я, и другие, причастные к ракетным делам специалисты следили за запусками с неким мистическим ужасом приговоренного, информация об очередной неудаче вызывала вздох облегчения. Но рано или поздно это не могло не случиться. После предания гласности данных сверхсекретного американского проекта «Корона» (запуски маскировали под исследовательские, и в целях конспирации спутники назвали «Дискавери» — «Первооткрыватели») мир узнал, что успешному запуску 19 августа 1960 года[57] предшествовало двенадцать аварий: то с ракетой, то с фотоаппаратом, то с другим жизненно важным оборудованием. «Но начиная с августа фотографирование территории Советского Союза проводилось с регулярностью и всеобъемлемостью, которой У-2 никогда не мог достичь», — заявили бывшие высокопоставленные сотрудники ЦРУ Раймонд Клайн и Раймонд Гартофф.

С ними мне приходилось встречаться на конференциях, посвященных проблемам Карибского кризиса, — оба весьма симпатичные и благожелательные джентльмены в один голос утверждают: с помощью космической разведки ЦРУ установило, что межконтинентальных ракет у нас не больше семидесяти пяти. Затем цифра снизилась до пятидесяти. К январю 1961 года шла речь уже о сорока четырех ракетах. Все это свидетельствовало о том, что спутники частично раскрыли дезинформацию отца, будто наша страна буквально утыкана ракетами, но точно определить их количество с помощью космических шпионов им оказалось не по силам. Большинство подсчитанных ЦРУ ракет были, без сомнения, резиновыми, надувными. Так что затея отца оправдала себя. Американцев пока удавалось водить за нос. Конечно, только пока.

Разведывательная космическая программа США с самого начала выглядела весьма внушительно. Она включала в себя исследовательские спутники серии «Дискавери» («Корона»), отрабатывающие режимы фотографирования земной поверхности и привязки отснятых участков к звездным координатам. На основе полученных результатов создавался орбитальный фоторазведчик САМОС (SAMOS). В дополнение к ним испытывался МИДАС (MIDAS), предназначенный для обнаружения запуска баллистических ракет по инфракрасному излучению, исходящему от их огненного следа. Проектировался спутник пассивной радиоразведки, улавливающий радиолокационное излучение, радиопереговоры и многое другое. Существенное внимание уделялось геофизическим спутникам, которые позволяли привязать материки друг относительно друга с точностью до нескольких метров и тем самым неизмеримо повысить эффективность ракетного удара.

Первый удачный запуск американского разведывательного спутника вызвал в Москве настоящий шок. Отец раскипятился, вознамерился писать протест, но, поостыв, вспомнил первые полеты У-2 и отбросил бесполезную затею. Следующий запуск расценивался как неустранимая неприятность. Постепенно к присутствию разведчиков в небе привыкли, как привыкают ко всему в жизни. Просто она в чем-то стала походить на жизнь ящериц в стеклянном террариуме, куда может заглянуть любой желающий.

Отработка американской системы космической разведки шла долго и мучительно. Успешное выведение разведчика на орбиту и даже фотографирование заданного района еще не означали конца неприятностям. Ведь информацию требовалось доставить на Землю. Если передавать ее по радио, то пропадала разрешающая способность, терялись детали, подробности, из-за которых и затевали дорогостоящий проект. Оставалось одно — кассету с пленкой отсылать на Землю для дальнейшей обработки и изучения. Требовалось попасть строго в заданный район. Вот это долго не получалось, возвращаемые капсулы опускались где угодно, только не там, где их ожидали. В 60-е годы их находили и в нашей стране.