Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

Формально очередная версия Н-1 была уже включена в новое постановление правительства, вышедшее незадолго до встречи, 13 мая 1961 года. Правда, звучало постановление для Королева не очень обнадеживающе: «О пересмотре планов по космическим объектам в направлении задач оборонного значения». Энтузиаста по натуре, отца тем не менее беспокоило повальное увлечение космосом, тогда как нужной для обороны страны межконтинентальной ракеты все еще не было. Вот он и решил этим постановлением охладить горячие головы.

Королев понимал, что в постановление-то он попал, но без поддержки отца ему не обойтись. Сегодня — одно постановление правительства, а завтра может выйти новое.

Отец позволил себя уговорить. Он столько поставил на наши ракетные достижения, что отказываться от дальнейшего продвижения вперед представлялось просто неразумным. К тому же, отец был таким же мечтателем, как и Королев. В этом они походили друг на друга. Отцу донельзя хотелось стать современником первого человека, ступившего на иную планету. Особенно советского. Столько увлекательного открывалось впереди: космос, Луна, коммунизм. Дух захватывало, на какие высоты советская власть вознесла русского человека!

Встречей на пляже Королев остался доволен: отец, хотя и с оговорками, на его стороне.

Сговорились, что Королев продолжит работы и, когда прикидочные расчеты будут готовы, доложит на Совете обороны. Тогда, ориентировочно зимой будущего года, и примут окончательное решение.

На прощание Королев, суеверно постучав по деревянной крышке пляжного столика, напомнил, что космический полет Титова намечен на начало августа.

Неожиданно для меня отец не приказал — попросил осуществить запуск не позднее десятого. Обычно он в такие дела старался не вмешиваться. На сей раз он изменил своему правилу.

Королев с готовностью согласился.

— Давайте назначим на седьмое, — улыбаясь, произнес он.

— Ну, вот и договорились, — отозвался отец.

Он пообещал, что встречу Титову устроят такую же, как Гагарину. Пусть только возвращается невредимым.

Только потом я догадался, почему первая декада августа была для отца предпочтительнее второй. В голове у отца запуск Титова увязывался с установлением границы в Берлине, но тогда это была тайна за семью печатями.

Не могу не вспомнить и о разговорах с Туполевым. Если Челомей и Королев, сколь бы дружескими и располагающими ни казались встречи, тем не менее докладывали Председателю Совета Министров СССР, то тут уже беседовали два человека, прожившие большую жизнь и знающие цену и ей, и себе, и собеседнику.

Положение прославленного туполевского конструкторского бюро в те годы стало нелегким. Отец не считал больше необходимым расходовать миллиарды на создание тяжелой бомбардировочной авиации. Для противостояния с США, по его мнению, достаточно и ракет. Работы над последними двумя самолетами: сверхзвуковым бомбардировщиком Ту-22 и дальним тяжелым перехватчиком-ракетоносцем Ту-28-80 — подходили к концу. Новых военных заказов не предвиделось.

Конечно, оставались пассажирские самолеты. Прогремевший на весь мир Ту-104 вывел в свет целое семейство Ту. Но до сих пор считалось, что пассажирская авиация — это только протока, чуть отвернувшая от основного русла авиации военной. Так было. И так, считал Андрей Николаевич, будет на его веку.

В ракетную технику ход ему оказался заказан. Устинов бдительно охранял крепко запертую дверь. Следовало искать иное приложение сил. На сей раз Туполев пришел с предложением построить самолет с атомными двигателями, способный без посадки не раз облететь земной шар.

В те годы увлечение атомной энергией стало повальным. В качестве двигательных установок атомный реактор, представлялось, не имел соперников. Вовсю проектировались и строились атомные подводные лодки. Атомный ледокол «Ленин» потрясал воображение бывалых полярных капитанов.

И вот теперь — самолет!

За реактивный двигатель для атомного самолета брался Николай Дмитриевич Кузнецов, давний соратник Андрея Николаевича по работам над Ту-95 и Ту-114. Вместе они сделали предварительный проект, и сейчас представился случай доложить о проработках начальству.

Командование Военно-воздушных сил новую идею не поддерживало, считало самолет опасным для экипажа и аэродромных служб, с одной стороны, и не сулящим особых преимуществ в воздухе — с другой. Но Туполеву и Кузнецову не впервые приходилось проталкивать свои новинки в обход генералов. Отец выслушал рассказ о новом самолете, не перебивая. Такое поведение свидетельствовало, что излагаемый предмет не вызывает особого интереса. Туполев об этом знал, но отступать не собирался.

Отец вспомнил о своем давнем разговоре с Андреем Николаевичем — о невозможности создания бомбардировщика, способного эффективно действовать против США, и задал те же вопросы: «Сможет ли он преодолеть систему ПВО, развернутую на Североамериканском континенте? Какова ожидаемая скорость и высота полета нового самолета?»