Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

Сохранил он эту экзотическую посудину до конца своих дней. В отставке, после заболевания поджелудочной железы, он вообще перестал употреблять спиртное, по большим праздникам отец выставлял перед собой подарок, наливал туда на два миллиметра коньяка. Над белым стеклом, заполняющим рюмку, коньяк растекался меленьким коричневым озерцом. И отец обязательно рассказывал о том, кто преподнес ему эту игрушку. После его смерти она затерялась, как и многие другие памятные мне вещи.

За столом серьезных разговоров не велось. Отец вспоминал свой визит в США, говорил о гостеприимстве и открытости американского народа, тепло отозвался о встрече с президентом Кеннеди в Вене. Правда, он не преминул посетовать, что его собеседник не понимает неизбежности изменений в мире, стремится его «законсервировать», а это еще никому не удавалось.

Немного поговорили о назначении, ожидающем посла. После обеда отец с Томпсоном пошли пройтись, а мама с Джейн остались на веранде, у них завязался свой разговор.

Прощание было теплым, я бы даже сказал, дружеским. Отец пошутил, что президент сделал хороший выбор. Посол вежливо поблагодарил за гостеприимство.

Джейн Томпсон оказалась среди тех, кто в 1971 году прислал соболезнование по поводу смерти моего отца.

В начале августа отец собрался в отпуск в Крым. Туда же обещал прибыть и король Афганистана Мохаммед Захир. Обычно король отдыхал в Италии или на Лазурном берегу, но глава правительства соседнего государства так настойчиво расхваливал прелести Черного моря и крымских пляжей, что игнорировать приглашение становилось просто неудобным.

Приезд короля отец расценивал как свою личную победу. Упрочение дружеских связей с королевством давно стало стратегической целью. Сложная граница в горах требовала спокойствия. Ее укрепление, содержание там войск обошлись бы стране в миллиарды рублей. Первую попытку установления взаимопонимания с королем отец предпринял еще в конце 1954 года, когда они с Булганиным остановились в Кабуле по дороге домой из Индии. Король принял их с подобающими почестями, но на сближение не шел, побаивался коммунистов. Отец рассказывал, как он отверг все, даже самые нейтральные предложения об оказании помощи, в частности, в строительстве хлебозавода и госпиталя. Другие страны принимали подношения с благодарностью, здесь же за благодарностью последовал вежливый отказ.

Потребовались годы дипломатической настойчивости, чтобы король поверил в наше дружеское расположение, искренность намерений, перестал опасаться подвоха и даже нападения с севера.

К1962 году отношения с Афганистаном я бы назвал дружественными. Король доверял нам настолько, что согласился на прокладку дороги от границы, разделяющей наши две страны, до Кабула. Не возразил он и на осторожный зондаж возможности строительства ответвления от трассы к иранской границе. Если основная ветвь служила исключительно торговым целям, снабжению города товарами, поступающими из Советского Союза, то возможность выхода к иранской границе обеспечивала маневр в случае возникновения военного конфликта. Строительство дороги отец считал высшим проявлением межгосударственного доверия, ведь она легко могла превратиться из торгового пути в стратегическое средство сообщения.

В то лето отец приложил немалые силы, стремясь убедить соседей в нашем миролюбии. Все свободное время он проводил с королем. Они поднимались в горы в Крымский заповедник полюбоваться на оленей. Объехали все южное побережье. Встречались почти ежедневно. Вместе купались, нередко обедали в семейном кругу. Король к отцу на дачу приезжал с наследником, женщины оставались дома.

Казалось, все шло удачно. О южной границе можно не беспокоиться.

В Женеве наконец удалось достигнуть согласия. Отец отступился, он понял, что уговорить США пойти на полное прекращение взрывов не удастся. По его мнению, дело тут не в контроле. Для такого решения мир еще не созрел. Невозможно разом остановиться на полном ходу.

На пресс-конференции в Белом доме 30 августа президент Кеннеди заявил, что он готов прекратить с 1 января 1963 года все испытания ядерного оружия, кроме подземных. Конечно, на основе взаимности со стороны Советского Союза.

Наш представитель на переговорах в Женеве Василий Васильевич Кузнецов 3 сентября получил директиву согласиться на запрещение испытаний в трех средах.

Одновременно последовало указание Ефиму Павловичу Славскому подготовиться к работе в новых условиях. Зарываться под землю.

В оставшиеся до наступления Нового года дни обе стороны стремились перещеголять друг друга, ведь больше подобной возможности не представится. Взрывы на Новой Земле, в Семипалатинске и на тихоокеанских островах гремели, не затихая.

Единственным человеком, взволнованным решением о проведении новой серии испытаний, оказался Андрей Дмитриевич Сахаров. Он снова обивал пороги, предупреждал, требовал, но воспринимали его протесты как блажь, причуды теоретика — все они, мол, немного не от мира сего.