Никита Никуда (СИ)

Ну конечно, спиной догадался я. Ее навязчивая идея об ограблении могла воплотиться и таким образом. Плюс ко всему - месть изменщику и сопернице. Только б не стала прямо с порога стрелять.

Округляя рот, оглупляя взгляд, Людмила смотрела мне за спину. Я сделал шаг влево, чтобы прикрыть от налетчицы вываленную на стол сумму, но она сказала:

- Отойди, Романсыч. Дай-ка прикину на глаз, сколько их там.

- Денег-то... кот наплакал, - сказала Людмила, вероятно, надеясь, что если там и не хватает немного до миллиона, то эта ничтожная недостача остановит или смутит грабительницу, что это обстоятельство заставит захватчицу законной ее добычей полностью пренебречь.

- И сколько же он наплакал? - Маринка попыталась на взгляд оценить сумму, лежащую на столе. - Тысяч восемьсот?

Я бы эту кучу оценил примерно во столько же. В рублях, разумеется. Может, чуточку больше. Но и восьмисот бы хватило - не то что на загородный пикничок, но и добраться до Гималаев, снаряжение для восхождения закупив.

- Ах, как вам идет этот жакет, - сказала Людмила. - И приталено в самый раз к вашей фигуре. Вот только плечо немного топорщится. Если позволите, я вам тут же ушью.

- К черту жакет, - сказала Маринка. - Подбери свои подбородки и слушай сюда. Слушаешь? Протяни левую руку, возьми со стула пакет и сложи в него деньги.

Людмила перевела взгляд на меня. Ее подбородки вопреки приказу Маринки еще больше отвисли.

- Неужели, Женя, мы ей все отдадим?

- С этой сукой со скуки помрешь, - сказала Маринка. - Да куда ж ты, блядь, денешься? Романсыч знает: я - конкретный стрелок.

- Оказывается, вы знакомы, Жень...

Кажется, она заподозрила нас в сговоре.

- У меня день рождения завтра, - сказала захватчица. - Очень кстати будет этот подарок от вас.

Я, наконец, обернулся к двери. Огорчительная опрометчивость, с которой сюда ворвалась эта налетчица, не предусматривала конспирации. Она даже не стала скрывать от видеокамер своего лица (потому что была симпатичная). Нисколько не боясь, что ее застукают за этим поступком менты. Лажовые шорты немного искажали фигуру. Но перед налетом она успела, наверное, забежать супермаркет. На ней, кроме шорт, был сугубо-черный, в цвет ее шляпы, жакет - верхняя часть костюма деловой женщины. Стекла очков, прикрывавших синяк, были тоже черны. На ногах были кроссовки. Пистолет она держала двумя руками, целя в меня. Справедливо полагая, что Людмила при ее комплекции никак не успеет от нее увернуться.

Людмила пошатнулась, близкая к обмороку, и ухватилась за стол. Глаза ее закатились, и так, почти ничего не видя, она пачку за пачкой сложила деньги в пакет.

- Что, голова от крушенья надежд кружится? - сказала Маринка насмешливо.

Она подошла к столу и перед тем как взять в руку пакет, схватила соперницу (как она полагала) за халат и рванула. С таким же успехом она могла б сдвинуть с места стоящий на тормозе груженый гравием самосвал. Но ткань подалась. Дождем посыпались кнопки, заколки, пуговицы.

Я в свою очередь попытался схватить Маринку рукой, но поймал ветер.

- Р-р-романсыч! - угрожающе прорычала она.

- Бросайся же на нее, Жень! - вскричала Людмила.

Пистолет в руке этой налетчицы игрушкой не выглядел. И с предохранителя, как я специально отметил, был загодя снят. Так что броситься на нее мог только очень смелый или слепой. Нежелательно было мне умирать раньше срока - до того как сам смертельно себе надоешь. Но и стоять очарованным очевидцем я не хотел.

- Опомнись, Марин, - сказал я. - Ограбление - это такие грабли, наступив на которые...

- Заткнись.

- Кто эта женщина, Жень? - спросила сипло Людмила.

Я ей мог бы сказать, кто эта женщина. Но искренность заразительна. И Маринка, в ответ на искру моей, могла бы ответить пламенем, осветив им в подробностях все обстоятельства моего, нашего с ней, предыдущего путешествия, которые до поры мне хотелось бы от Людмилы скрыть.

- Это так... - сказал я. - Это... Так...

- Слушай его больше, - буркнула Маринка. - Наболтает обо мне, что попало - пополам со всякой хуйней.

Не достало досады как следует возразить ей.

Она сгребла со стола пакет (он был увесист) и, пятясь, отошла к двери.

- Может со мной, Романсыч?

Я покачал головой, что означало нет, и одновременно дернул плечом, что черт знает что вообще означало. Плечо, подчеркиваю, дернулось непроизвольно, тогда как отрицательный ответ был дан мной осознанно, но это бессознательное колебание не ускользнуло от Маринки, которая в иной момент могла быть весьма наблюдательной.

- Хорошо, я тебя забираю, - сказала она.

Я прикинул: деньжат маловато, да и вряд львиная их доля достанется мне. А в Ростове - квартира, здесь - Антонов осиротевший дом, плюс какое-никакое положение в обществе. Вряд ли этот грабеж окупится. К тому же, взяв надо мной власть, эта захватчица может установить какой ей угодно режим. Опираясь на право сильного, которое ей обеспечивал мой табельный инвентарь.

- Нет, - твердо сказал я, но плечо, черт бы его побрал, дернулось.

- Давай, следуй за мной, - сказала Маринка, - иначе я пристрелю эту Ханум к окончательной матери.