Никогда больше

— Это… — он сжал мои трусики в своей хватке и потянул их вверх, посылая восхитительное трение к моему клитору. Я прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать стон. — Это не просто секс, — продолжил он мучительные трения. — Это более собственническое и интимное. Секс не заставляет моё сердце бушевать от потребности трахнуть каждый дюйм твоего тела и попробовать тебя на вкус, пока у тебя не перехватит дыхание. Так что нет, Аврора, заниматься сексом — пресно, скучно, и без чувств, а у нас всё не так.

И мне было жарко. Обжигающе жарко. Я грела желанием. Я много писала о сексе, но никогда в своей жизни я не доходила до такого состояния тоски, потребности столкнуться с чьей — то душой и, в другом, менее поэтичном смысле, до потребности быть опустошенной. Сразу после этого заявления он порвал мои трусики. Он, блядь, порвал их. Воспоминание о моём нижнем белье оказалось у моих ног, и я обнажилась для него.

— Я куплю тебе ещё десять таких, — добавил он, как будто мог прочитать мои мысли по моим горящим глазам. — На самом деле, я даже не уверен, что они тебе ещё понадобятся рядом со мной. Они не отдают тебе должного.

— Ты оскорбляешь моё нижнее бельё? — ахнула я, моё остроумие было на месте. Я не носила бабушкино бельё. Я носила распутное бельё, как любой хороший респектабельный злодей.

— Они были на моём пути, — его голос, медленный и смертоносный, заставил мой клитор запульсировать.

— Твоём пути? — я приподняла бровь.

— Моём… — он растянул это слово так же сильно, как растянул удовольствие, когда его пальцы гладили мои влажные половые губы. Его челюсть напряглась, и он поднес один из своих пальцев к губам, бесстыдно пробуя меня на вкус. — Пути, — закончил он.

Он расстегнул пиджак и сбросил его с убийственным спокойствием, его рубашка плотно облегала мускулы греческого воина. Когда он поправлял манжеты, его глаза встретились с моими.

— Не могла бы ты раздеться для меня, Аврора? — его голос сохранял свою обычную сухость и контроль, в то время как тёмные глаза выдавали охвативший его голод. — Я хочу взять тебя полностью.

Он повернул зеркало рядом с собой в мою сторону, словно надеясь увидеть меня со всех сторон одновременно. Он стоял позади меня, моя спина касалась его торса, и я чувствовала, как пульсирует его твёрдый член за моими ягодицами. Несмотря на сказочное платье, я была похожа на животное с раскрасневшимися щеками. Он расстегнул молнию на моём платье, и его греховные губы коснулись моей шеи. Его кончики пальцев коснулись ложбинки между моими грудями, и как раз в этот момент он сделал шаг назад.

Наши глаза встретились в зеркале, и я приспустила бретельку своего платья, заставив опуститься и другую. Я вздернула подбородок и позволила платью соскользнуть на пол, без стеснения обнажая формы своего тела. Его взгляд оторвался от моего, чтобы рассмотреть каждый изгиб моих грудей, живота и бёдер. В тот момент мне показалось, что я позирую для него. Он подошел ко мне, и его рука коснулась моей обнаженной груди, всё ещё контролируя себя.

— Могу я попробовать тебя на вкус? — его хриплый голос, наполовину наполненный потребностью, наполовину похотью, был пыткой. — Пожалуйста.

От его мольбы влажности между моими ногами стало ещё больше. Он кричал о доминировании так, что это возбуждало меня, одновременно умоляя меня без стыда, и это было горячо.

— Да, — бросила я.

Кончики его пальцев прошлись по моей груди и сомкнулись на бутоне соска. Он перекатил его между пальцами, и я ахнула. Он продолжил, полностью обхватывая мою грудь и одновременно целуя местечко прямо под мочкой моего уха.

— Ты ещё красивее, чем я себе представлял, а я часто это делал. Очень. Ты преследовала каждую мою частичку годами.

Мои руки потянулись, чтобы обхватить его член сзади, но он остановил их на полпути, сомкнув их одной рукой.

— Ты заставишь меня взорваться, если сделаешь это сейчас. Я не буду торопиться с тобой, раз уж ты заставила меня ждать. Так чертовски долго.

— Я всегда знала, что ты жесток, — попыталась пошутить я, одарив его искренней улыбкой.

— Твои губы, или, точнее, твоя улыбка — это одна из черт, которые я в тебе обожаю, — его рука скользнула между моих ног и сомкнулась на клиторе. — У тебя другая манера улыбаться, которая выдает, о чём ты думаешь.

Я ахнула, и моя рука наткнулась на зеркало напротив, спасая от падения.

— А какие остальные?

— Твои веснушки, — его движения вокруг моего клитора были медленными и дразнящими. — Они рассказывают историю, — другая его рука сомкнулась на моём горле, и я откинула голову назад. — Твои глаза — это первое, что я нарисовал, — он поцеловал меня, его большой палец всё ещё кружил вокруг моего клитора. — А теперь твоё тело, но я хочу сохранить это в секрете для себя. Моя муза.

— Это несправедливо, что я голая рядом с тобой, а ты… — я ахнула, когда он усилил давление вокруг моего клитора, следы от моего дыхания и моей руки появились на зеркале. — Я ненавижу тебя, ты знаешь это?