Никогда не отпущу. Месть изменщику

Когда он ехал на дуэль с Филиппом, он был в каком-то ужасном нервном возбуждении, которое и сыграло свою роль в гибели его друга. Теперь, когда Мэтт знал, что Филипп был ни в чём не виноват, сильно не хватало друга. Сейчас он не отказался бы от примирения, которое предлагал Филипп, сейчас он бы бросился в его объятья, и, возможно, рыдал бы на его плече, зная, какого ужаса удалось избежать. Но тогда ему мерещились всякие ужасы, те самые, что два дня назад воплотились в реальность, а вечером были озвучены Оливией. Она ненавидит его. Она брезгует им и брезговала всегда. Она старалась не ложиться с ним в постель, хотя имела весьма страстную натуру. Она не хотела его, только его.

Она никогда не была ангелом.

Он должен был это понять. Но теперь, увидев всё своими глазами и осознав, что обожествлял простую женщину, слишком желанную и любимую, он впал в какой-то ступор. Он всегда знал, что Оливия любит его, с самого детства, и понимать, что всё это было какой-то ребяческой привычкой с её стороны, оказалось очень больно. Или, познав его в постели, она не смогла пересилить пренебрежение и отвращение? Он был неприятен ей, и Мэтью знал это. Страшнее всего было то, что ей был приятен другой.

Ощущение уверенности, что ему всегда давала любовь Оливии, теперь исчезло. Почва была выбита из-под ног. Она не раскаивалась в том, что отдавалась с такой страстью Стоунхэму. Она и правда говорила, что больше не считает себя его женой и не считает чем-то обязанной. Но... Но он не мог поверить, что речь идёт о любви. Что Оливия будет искать любви, чтобы забыться. Он боялся любви, которая стоила ему слишком дорого. Он боялся даже думать о любви, и боялся, что та снова принесёт ему боль. Он научился сдерживать свои желания, но... Но любовь всё равно ворвалась в его жизнь и причинила боль. Нанесла рану, которая, скорее всего, окажется смертельной.

Глаза закрывались, и Мэтт с трудом заставлял себя смотреть по сторонам. Будет смешно, если он заснёт на собственной дуэли. Смерть уже пришла за ним и ждёт его на поляне, он чувствовал её холодное дыхание, разлитое в воздухе, а он хочет проспать этот важный момент - встречу со Смертью.

Стоунхэм уже приехал, когда его коляска вкатила на поляну и остановилась, позволяя седаку спуститься на мягкую траву. Мэтт медленно пошёл к сопернику и секундантам, и стоял, слушая и не слыша, что те говорили ему. Он кивнул, когда назначили дистанцию в двадцать шагов и барьер в десять. Он кивнул, когда Стоунхэм отказался от примирения. Секунданты принесли два ящика с заряженными пистолями, и Мэтт раскрыл один из них. Стоунхэм, выглядевший совершенно спокойным, согласился взять пистолет первым. Его рука сжала рукоятку, и Мэтт тоже взял пистолет. Глаза соперников на мгновение встретились, и в этот миг Мэтью захлестнула волна ненависти. Такая, что перехватило дыхание. Если до этого он размышлял, стоит ли позволить графу себя убить, то сейчас был не готов оставить его в живых.

Стоунхэм украл у него надежду. Он украл шанс на примирение с Оливией, навсегда опорочив её и доказав, что её любовь к нему - Мэтью - прошла.

Как жить в этой пустоте?

Они отсчитывали шаги.

Как жить, зная, что Оливия пренебрегла им и никогда больше не посмотрит на него с любовью? Она выкинула его из жизни, заменив другим. Стоунхэм был старше, и лицо его не было так красиво, как лицо самого Мэтью. Но он сумел заслужить её любовь. Совратить её. Навсегда отнять её у Мэтта.

Секундант поднял руку. Мэтью развернулся и стоял, держа руку с пистолетом у плеча. Страха не было. Ангел смерти распростер над ним свои холодные крылья. Он чувствовал его, зная, что с этой поляны живым он не уйдет.

Но и Стоунхэм не уйдет.

Вдали, где-то на краю зрения, он увидел шевеление. Какое-то серое пятно привлекло его внимание. Он чуть обернулся, и все внутри упало, когда он узнал женщину, что бежала на поляну.

Оливия пришла, чтобы увидеть его смерть. Секунданты бросились к ней, схватили за руки и заставили сесть на траву. Лицо его жены было бледно. Мэтт смотрел на неё, будто в последний раз. Или это и был последний раз? Она что-то кричала, махала руками. Но вот один из секундантов вернулся к своим обязанностям. Он подошел ближе, и скомандовал:

- К барьеру!

Мэтт посмотрел на Ливи. Она замерла, в ужасе закрывая рот руками. Их глаза встретились. Она смотрела прямо на него.

Она желала его смерти.

Она так любит своего Стоунхэма, что все равно не простит ему его смерти. Как не простила смерти Филиппа. Он быстро пошёл к барьеру, видя, как приближается к нему его враг.

Старше. Не настолько красивый. Но Оливия любит его.

Мэтью попадал в пенсовую монету с двадцати шагов. Он убил Филиппа, даже не целясь.

Шаг, шаг, ещё шаг. Он не мог сосредоточиться, а смерть была всё ближе. Серое пятно платья Оливии застилало ему глаза. Миг, и он замер у барьера, целясь в сердце.

Тут Ливи вскочила на ноги, и её глаза стали похожи на блюдца. Мэтт посмотрел на нее, опустил пистолет и выстрелил сопернику в ногу.