Никогда не отпущу тебя (ЛП)

Сняв со своего брелока запасной ключ, Майя отдала его Гризельде, и они медленно поднялись к двери ее квартиры. В окнах первого этажа, там, где располагалась ее квартира, не было света. Это производило впечатление безмолвия и заброшенности, которое спустя почти две недели нервировало Гризельду и выбивало из колеи.

Гризельда повернула ключ в замке и толкнула дверь, но она будто за что-то зацепилась и никак не хотела открываться до конца. Потянувшись вправо и включив свет, она заглянула за дверь и поняла, что под почтовым ящиком валяется целая куча скопившейся за две недели корреспонденции. Журналы, каталоги и счета. Множество счетов, большинство из них с красными пометками «просрочено».

— Он не оплатил ни одного счета, — закипая от злости, произнесла Гризельда.

— Ты удивлена? — спросила Майя. Присев на корточки, она собрала почту и отнесла ее на кухонный стол.

Гризельда последовала за ней и обнаружила в раковине грязные тарелки, покрытые засохшими остатками еды, над которыми жужжали мухи. Вокруг пахло тухлятиной, из чего Гризельда сделала вывод, что мусор не выносили уже несколько недель. Зайдя в гостиную, она сразу обнаружила, что исчез ее телевизор, а также DVD-плеер и журнальный столик. Лампа. Стул. Под двойными окнами, выходящими на парковку, уныло ютился диван. На приставном столике стояла бутылка, наполовину заполненная сплёванным жевательным табаком, а вокруг нее с жадностью роилось семейство мух. Ей стало дурно.

Как только она добежала до ванной, ее сразу же вырвало в унитаз, который вонял, как отхожее место. Им явно неоднократно воспользовались и не смыли. Опустошив желудок, она спустила в туалете воду, но от этих запахов ее снова замутило.

— Ну, ни хрена себе! — воскликнула Майя, заглянув в ванную и зажав рукой нос. — Он что, гребаная скотина?

Стараясь не дышать носом, Гризельда встала и вытерла рот тыльной стороной руки.

— Почти.

Ей было страшно заходить в их спальню, но, как оказалось, эта комната пострадала менее всех остальных. Всё постельное белье было в какой-то еде или блевотине, и пахло вонючими носками, но маленький телевизор всё же остался на комоде, а быстрая проверка гардероба показала, что отсутствовали только вещи Джоны.

— Может, он ушел? — спросила Майя.

— Похоже на то.

— Пойду, уберусь на кухне и в гостиной. На тебе ванная, хорошо?

— Спасибо, Майя.

Майя направилась на кухню, бормоча что-то о “никчемных придурках”, а Гризельда сняла грязное постельное белье, отнесла его в ванную и запихнула в корзину для стирки. Она открыла окно и достала из-под раковины свежие простыни. Застелив постель, она выбросила три пустые бутылки пива — одну со следами красной помады — и собрала мусор, в котором помимо прочего обнаружила два использованных презерватива. Это открытие не произвело на нее никакого впечатления, если не считать жалости к той, на кого теперь свалилось тяжкое бремя в виде Джоны, и радости, что это не она.

К тому времени, как Гризельда закончила драить хлоркой раковину, туалет и душ, Майя перемыла посуду — удивительный подвиг — отчистила кухонный стол и привела гостиную в какое-то подобие порядка. Количество мух уменьшалось по мере того, как они открывали входную дверь и относили на помойку очередной пакет с мусором. И только спустя два часа после их прибытия, ее квартира обрела, наконец, свой прежний облик.

— Он забрал твой телевизор, — сказала Майя.

— Да пусть забирает, — тихо ответила Гризельда, вспомнив, что они с Холденом прожили две недели вообще без телевизора, и ей захотелось тишины и уединения. — У меня есть маленький.

Майя кивнула.

— Ты выглядишь уставшей.

— Я с ног валюсь.

— Может, сделать тебе чаю?

Гризельда покачала головой.

— Я приму горячий душ и лягу спать.

— Отличный план, — сказала Майя, раскрывая Гризельде свои объятья. — Ты такая бесстрашная, Зельда. Просто чертовски бесстрашная. Спасибо, что поделились со мной всей этой историей.

Гризельда крепко обняла подругу и почувствовала, как по лицу побежали слезы.

— Большое спасибо тебе, Майя.

— Тебе спасибо, — Майя поцеловала Гризельду в щеку и отстранилась. — Может, закроешь все окна и накинешь на дверь цепочку? Ну, на всякий случай?

— Обещаю, — проговорила Гризельда, выдавив из себя слабую улыбку.

— Придёшь завтра в парк вместе с Пру?

— Как только вернусь на работу.

— И ты позвонишь мне, если я тебе понадоблюсь?

— Обязательно.

Майя кивнула и вышла из квартиры, а Гризельда послушно заперла дверь и набросила цепочку, затем разделась и приняла горячий душ. Она вспомнила, что оставила всё, что купил ей Холден, в машине у Майи, но подумала, что заберет это завтра. Сейчас ей просто хотелось спать.

В душе она снова разрыдалась. На нее потоком хлынули печальные и счастливые воспоминания, ее тело жаждало объятий Холдена, прикосновений его нежных губ. Она тосковала по нему с отчаяньем и неистовством, и это чувство показалось ей чем-то новым и в то же время хорошо знакомым. И хотя она пыталась найти утешение в очевидности его любви к ней, одиночество стало практически нестерпимым.