Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля

Ни одно другое официальное мероприятие в моей жизни не вызывало у меня столько эмоций, сколько это. Пока еще никто не удостаивался такой чести. За всю историю Британии не было ничего подобного, и, более того, я сомневаюсь, что в современном мире есть другая демократическая страна, которая проявила бы такую же доброту и щедрость по отношению к политику, который представляет конкретную партию, который пока еще не ушел на покой и в любой момент может оказаться участником политических баталий. На моей памяти это, пожалуй, самый яркий пример применения на практике принципа, являющегося отличительной чертой британской парламентской жизни и последовательно проводимого как палатой лордов, так и палатой общин: «Политика не должна вторгаться в частную жизнь». Это, конечно же, говорит о фундаментальном единстве нашей нации, единстве, которое не только сохраняется, но и продолжает крепнуть, несмотря на все перипетии ожесточенной межпартийной борьбы и многочисленные расхождения во взглядах и убеждениях, носящие самый серьезный характер. Я думаю, своим существованием это единство обязано принципам свободы и справедливости, которые зародились и окрепли в колыбели наших древних островных институтов и поддерживаются традицией и обычаями.

Я безмерно благодарен господину Эттли за добрые слова, сказанные им в мой адрес сегодня утром, и за ту высокую оценку, которую он великодушно дал моей извилистой карьере. Однако меня, признаюсь, не покидает мысль, что сама эта церемония и все то обаяние и великолепие, которым она наполнена, могут очень серьезно повредить моей и без того не самой прочной репутации партийного деятеля. Впрочем, наверное, если мне окажут достаточную поддержку, я справлюсь с ее последствиями и через какое-то время приду в себя.

За последние 14 лет пост премьер-министра в этой стране занимали только два человека – лидер оппозиции и я. Никто из премьер-министров прошлого не дожил до этого дня. К тому же господин Эттли был моим заместителем в решающий период нашей истории – в годы войны. За то время, что мы сменяли друг друга у власти, мир стал свидетелем событий громадного значения, а в нашей стране произошли перемены, которые будут иметь самые серьезные последствия для ее будущего. Жители страны трижды принимали участие в общенациональных выборах, проводившихся на основе всеобщего избирательного права, а наши парламентская и партийная системы работали с полной отдачей без всяких ограничений. Тот факт, что все это время мы с господином Эттли удерживали монополию на государственный пост, который не только дает самые широкие полномочия, но и вызывает самую большую полемику в Британской империи, в глазах внешнего мира, несомненно, должен служить признаком устойчивости, присущей британскому укладу жизни. Впрочем, я вовсе не хочу сказать, что этот принцип должен быть закреплен в нашей конституции.

Я уверен, что еще никто из членов палаты общин не получал таких поздравлений, и я от всего сердца благодарю представителей обеих палат за подарки, которыми вы осыпали меня от их имени. Этот портрет – выдающийся пример современного искусства. Убедительность сочетается в нем с прямотой. Это те качества, без которых не может обойтись и которых не должен бояться ни один активный член любой из палат. Книга, которую мне преподнес старейший член палаты общин [господин Дэвид Гренфелл], является знаком уважения и искреннего расположения со стороны представителей всех партий. Моя жизнь прошла в палате общин, членом которой я являюсь вот уже 42 года из тех 54, что миновали с начала этого столетия бурь и потрясений. Откровенно говоря, в моей жизни было все – взлеты и падения, капризы рока и подарки судьбы, но я никогда не переставал любить и уважать родоначальницу парламентов, образец для законодательных собраний столь многих стран.

Я тронут до глубины души тем вниманием и заботой, которыми дышат страницы этого изящного фолианта, а также тем фактом, что в нем есть подписи почти всех моих коллег-парламентариев. И я хочу сказать, что я очень хорошо понимаю позицию тех из них, кто счел своим долгом воздержаться. Главная ценность такого подношения в его добровольности и непринужденности. Я буду беречь его как сокровище остаток своих дней, а члены моей семьи и потомки будут относиться к нему как к самому ценному из того, что у них есть. Когда я прочел панегирик, с таким изяществом и вкусом начертанный на титульном листе, и увидел там знаменитые слова Джона Баньяна, я, признаюсь, оказался во власти двух эмоций – гордости и смирения. До сих пор я думал, что они противоречат друг другу, что они нейтрализуют друг друга, но теперь я даже не могу вам сказать, какая из них преобладает в моей душе. Более того, мне кажется, что они прекрасно уживаются друг с другом. Вряд ли нашелся бы кто-нибудь, кто не почувствовал бы гордость при виде всего, что происходит вокруг, но в то же самое время сейчас я как никогда уверен в том, что все это далеко превосходит мои заслуги.