Никогда не целуй маркиза

– Ты думаешь, я хотела, чтобы он на тебе женился, потому что нам нужен наследник? – проговорила она. – Нет, я хотела, чтобы он, наконец, обрел счастье. Я верю, что он может найти его с тобой. – Крепко вцепившись в золотой набалдашник трости, пожилая дама продолжала: – Видишь ли, я хотела исправить ужасную ошибку. То, что Джеймс женился на Генриетте, – моя вина. Когда Джеймс достиг совершеннолетия, мой сын Гарольд уже пустил по ветру почти все состояние семьи. Гарольд ничего не понимал в инвестициях и не знал, что такое бережливость. Когда он умер, мне казалось, что никакого выхода, кроме женитьбы внука на дочери какого-нибудь богача из горожан, у нас нет. Приданое Генриетты должно было нас спасти. Я знала, что Джеймс сумеет правильно распорядиться семейными финансами. И он справился – но слишком дорогой ценой…

– Женитьба на Генриетте была с самого начала обречена? – спросила Кэролайн, сжав руку мужа.

– Да. Джеймс считал ее красавицей, но внешней красоте не всегда сопутствует красота внутренняя. Генриетта была женщиной испорченной и ненадежной. Стоило ему выйти из дома – и она уже обвиняла его в неверности. Как будто он уходил на тайное свидание… Ужасно ревнивая была женщина… Она подозревала его даже тогда, когда он уходил на заседание палаты лордов. Естественно, они постоянно ссорились, и с каждым днем он улыбался все реже. Я уверена, Джеймс был ей верен, потому что он презирал отца за постоянные измены, которые доставляли столько мучений его матери.

Вдовствующая маркиза ненадолго умолкла, и по ее морщинистой щеке скатилась слеза. Тихо вздохнув, она вновь заговорила:

– Я позволю себе предположить, что Генриетта не просто упала с лестницы, она сама с нее бросилась.

У Кэролайн перехватило дыхание.

– Ваши слова означают, что Генриетта была безумна… – прошептала она.

– Да, – кивнула старая маркиза.

– Но это же невозможно!..

– Ты не знала Генриетту. Она была в положении, и впервые за много месяцев мой старший внук стал улыбаться. Дитя в утробе Генриетты исправило его настроение. Возможно, она считала, что это единственный способ его уязвить и наказать за предполагаемую неверность. Хотя… Возможно, она просто хотела всего лишь прервать беременность, а не свернуть себе шею.

Кэролайн заморгала, стараясь прогнать навернувшиеся на глаза слезы. Для Джеймса это, конечно, была трагедия. Она вспомнила печальное выражение его лица в саду леди Рэндалл, когда он говорил о смерти жены. Как жестока бывает жизнь!

Вдовствующая маркиза наклонилась и поправила простыню, укрывавшую Джеймса.

– Ребенок мог быть не от него, – пробормотала она.

Кэролайн проглотила комок, подкативший к горлу.

– Значит, жена изменила ему?

Старуха пожала плечами.

– Да, возможно. Но он любил бы ребенка, несмотря ни на что. – Она внимательно посмотрела на Кэролайн. – Ты плачешь, деточка? Ты его любишь?

Кэролайн поднесла к губам руку мужа и поцеловала ее. Потом ответила:

– Да, люблю.

Старая дама улыбнулась.

– Тогда он выздоровеет и вернется к тебе. Теперь я в этом не сомневаюсь.

Когда в комнату вернулись Энтони и доктор, на лице вдовствующей маркизы появилась ее обычная маска.

Наступила ночь, но состояние Джеймса не менялось. Вдовствующая маркиза, по-прежнему сидевшая рядом с Кэролайн, тихо похрапывала. Энтони, весь день проводивший около брата, встал и подошел к бабушке. Глаза старухи тут же открылись.

– Я в порядке, – резко сказала она.

Но Энтони, не обращая внимания на эти слова, взял бабушку под руку и заставил встать.

– Пойдемте, вам нужно отдохнуть.

Под старой дамой скрипнул стул, и она медленно встала. Видно было, что она хотела возразить, но Энтони был неумолим.

– Но ты сообщишь мне, когда он придет в себя? – спросила вдовствующая маркиза.

Энтони кивнул, и они вышли. В комнате остались только доктор и Кэролайн. Откинув с влажного лба мужа прядь волос, она поцеловала его в щеку.

– Джеймс, пожалуйста, проснись! Завтра ты выздоровеешь, правда? Я уверена в этом.

Утро прошло точно в тумане. Кэролайн беспокойно бродила по комнате, трогая вещи мужа – то карманные часы, лежавшие на ночном столике, то тетрадь с финансовыми расчетами, которую нашла в шкафу. Она взглянула на Рейли. Все утро он стоял у дверей как часовой и ушел лишь однажды, после чего вернулся со свежевыглаженной рубашкой хозяина. Возможно, он сделал это по привычке. А может, действительно верил, что Джеймс скоро придет в себя.

Кэролайн подошла к постели и снова взяла мужа за руку. Пальцы по-прежнему были теплые, и это вселяло надежду. Перед смертью рука мамы была холодной как лед.

В дверь постучали, в комнату вошла домоправительница.

– Ленч готов, милорд, – сказала она, обращаясь к Энтони.

– Спасибо, миссис Андерсон, – кивнул он. – Бабушка, Кэролайн, а вы?..

– Я не голодна. – Кэролайн протерла усталые глаза.

– Но вам нужно поесть. Вы не съели ни кусочка из своего завтрака.

– Я же сказала, не хочу.

Кэролайн уловила нотки раздражения в собственном голосе, но она уже устала от того, что с ней обращались как с истеричной девицей.