Никогда не взрослей!

Так я доплелся к тому дереву, о котором я вам рассказывал ранее. Поставил бутылку на траву и забрался на колесо. Еще никого не было, я пришел первым и мог поразмышлять. Эти размышления были и сладки и мучительны. Мне почему-то все стало казаться страшно глупым. Вообще все. Даже то, как я хожу. Ну, разве может быть такое, чтоб человек ходил глупо? Если хорошенько задуматься, можно припомнить одного бедолагу, который хромал на обе ноги. Да, это было весьма нелепо, и многие над ним посмеивались за его спиной, но в лицо ему никто ничего так и не сказал. Видно, понимали, что неправильно это — смеяться над больными.

Мне так запала в память каждая деталь в том магазинчике, что я мог бы и среди ночи рассказать все, как было, не упустив ни малейшей детали.

Я оттолкнулся, и колесо закрутилось вместе со мной, голова начала кружиться, и мне стало очень хорошо. В животе я почувствовал что-то особенное, похожее на голод. Мне страшно захотелось есть, и пришлось отхлебнуть разок из бутылки.

Содовая оказалась уже не такой холодной, и меня это раздосадовало и привело в чувства. Я немного расстроился, и залез обратно на колесо.

«Какая же она милая, эта Сэмми! Просто ангел господень» думал я.

Вдали стали виднеться две приближающиеся фигуры. Это были Даг с Фрэнки. Сейчас мне больше хотелось побыть одному, чем слушать их болтовню. Наверно, это был первый случай, когда я так подумал. Я смотрел, как неумолимо приближаются эти две темные фигуры, которые вот-вот разлучат меня с моей Сэмми. Я закрыл глаза, и меня не стало.

— Рэй! Ты чего, спишь что ли?

— Да спит он, видишь какое лицо блаженное…

Я с трудом открыл глаза и меня ослепил яркий солнечный свет.

— Вы чего пристали? — сказал я.

— Ты сюда спать пришел, что ли? — спросил Даг.

— Да, — ответил я.

— Даг, может ему плохо? — занервничал Фрэнки.

— Нет, с ним все хорошо. Посмотри на его морду.

— Даг, отстань ты от меня.

— Ты залез на мое колесо, поэтому не отстану!

— Ничерта это не твое колесо, с ума сошел, что ли? Забыл, как мы втроем его сюда приволокли, а веревку я сам лично к нему привязывал.

— Но нашел-то его я!

— Тоже мне дело, колесо найти… они везде валяются, девать некуда.

— Ладно, не трогай ты Рэя, с ним что-то неладное. Заболел, может?

— Да не заболел я, чего ты повторяешь это, как молитву?

— Ладно, Рэй, ладно…

Я остался сидеть на колесе, а Даг с Фрэнки пошли на другую сторону дерева. Я снова закрыл глаза и почувствовал, как растворяюсь и сливаюсь со всем вокруг. Ко мне едва доносились обрывки их разговора, из которого я ничего не мог понять, и признаться, очень не хотел я что-то понимать. Я чувствовал только дуновение ветра, и только он был настолько ласков, насколько мне сейчас это было надо. Может быть, только рука Сэмми оказалась бы такой же нежной, как этот ветер.

Когда я открыл глаза, передо мной на траве стоял ворон. Он был черный, как ночь, в которой нет ни одной звезды. Он посмотрел мне в глаза, прыгнул и улетел. Я посмотрел на Дага и Фрэнка, они сидели все там же. Когда я перевел взгляд на ворона — его не было. Я не знаю, куда он исчез, птицы так быстро не летают. Быть может, он мне просто померещился из-за жары, которая стояла этим днем?

Этот воздух меня совсем разморил. Я попытался слезть с колеса, но руки и ноги меня совсем не слушались, они были тяжелы, и тянули к земле. Я решил, что нужно немного прийти в себя, и потом уж предпринять еще одну попытку.

— Чего это Рэй спит там целый день? — спросил, было, Фрэнки.

— Рэй любитель поспать. Я давно за ним это замечал, — сказал Даг, — не хотел тебе говорить, чтоб не расстраивать. Ты меня понимаешь? Такая вредная привычка не очень-то приветствуется среди людей. Не хорошо это. Так и умереть недолго. Я слышал одну историю, как один парнишка был очень ленивым. Словом, любил поспать. Так вот, стал он спать все больше и больше, а ходить меньше и меньше. Так он и рос. Когда вырос — стал совсем толстым, еле передвигался. Он только спал и ел, спал и ел. И так изо дня в день. Представляешь?

— Да ну!

— Говорю тебе! Так вот… Жил он так всю жизнь, пока однажды ночью не уснул, и не умер во сне.

— Серьезно?

— Клянусь своими костями! Чтоб мне провалиться!

Пока я слушал эту историю, у меня хватило сил убраться с этого колеса.

— Так у него была счастливая жизнь! — сказал я.

— Чего это ты пугаешь нас, Рэй?!

— Ты сам всех пугаешь. Посмотри на Фрэнки. Ты же знаешь, что у него и так проблемы с весом.

— Вот и правильно. Может спортом хоть займется. Нечего столько ткани на одного человека расходовать…

— Фрэнк, не слушай его. Ты в норме.

— Нет, Даг прав. Я знаю, что мне нужно скинуть фунтов десять, а то и все пятнадцать.

— Двадцать, ты хотел сказать?

— Если Фрэнк скинет двадцать фунтов, он станет, как скелет, похлеще тебя, Даг.

— А я совсем не скелет!

— Кожа да кости. Вот ты кто!

— Неправда, Рэй! Я занимаюсь спортом, ты же знаешь.

— Но это не меняет того, что ты худой, Даг.

— Черт бы тебя побрал.

— Вам лишь бы болтать, честное слово… Мы делом сегодня собирались заняться.

— Каким же делом, Фрэнк?

— А мне почем знать? Ты предложил, ты и должен знать, каким…