Никогда_не...

Все будет хорошо. Вот и Дэн снова звонит мне — но я сбрасываю его звонок. Слишком неудобно отвечать сейчас, минут через пять мы и так увидимся, он все лично мне расскажет.

Быстро, не оглядываясь, перехожу небольшую дорожку и захожу в парк с боковой, едва освещённой аллеи. Главное — не дёргаться, не привлекать к себе внимание нервными движениями. Это не первая рискованная ситуация в моей жизни, и я давно успела выучить правило — чем спокойнее и уверенне себя ведёшь, тем в большей безопасности находишься. Конечно, это не страхует наверняка, но с людьми, как и с животными, снижает вероятность нападения — язык тела, который считывается подсознательно, никто не отменял. Тем более — в самом деле, не в лес с же с дикими зверями я зашла.

Это обычный парк, даже не слишком заполненный. Завтра рабочий день, народ больше не гуляет толпами как в последний вечер, когда я еле нашла уединенное место, чтобы увидеться с Артуром. Да и то, как оказалось, нас и там ухитрились поймать. Кто бы знал… Да, кто бы знал.

Пригибая голову, снова скрываю нервный смешок, старясь не встречаться взглядами и не всматриваться в лица прохожих. Я не накручиваю себя, не представляю в каждом встречном маньячного врага, который слал мне смс-ки с угрозами. Это просто небольшое, абстрактное море людей, омывающее меня. Мы еле соприкасаемся, нам нет дела друг до друга, и уж тем более — мы не собираемся друг на друга нападать.

Осталось совсем немного, я прошла большую часть пути и, выходя на централью, хорошо освещенную аллею, вижу кофейню Дениса. Если по мне и скользят какие-то взгляды — я не вижу в них агрессии, мало кто ожидает, что заезжая выскочка-фотограф, которую пообещало прибить пол-города, явится в центр. Скорее, если бы кому-то вздумалось меня искать, народ побежал бы сразу на окраину, например, к моему дому, как Борис Олегович. Тут я снова понимаю, какой хорошей идеей было поменять планы и явиться сюда. Если подумать, нигде человек не может чувствовать себя в большей ложной безопасности, чем в стенах своего дома. Потому что он один. А здесь я среди людей, а значит, все будет нормально.

Издалека замечаю на дверях кофейни какую-то табличку — кажется, ту самую, которую Дэн обычно вешает на крючок после закрытия. Вывеска, новый дизайн которой пообещал сотворить ему Вэл, горит в половину мощности — вполне привычная картинка для заведения, закончившего работу после насыщенных выходных.

Одно только настораживает и удивляет меня — приближаясь, замечаю большую фанеру, которой заслонена пробоина в боковом окне, как раз рядом с тем местом, где была наша фотозона. Разбитое стекло? Надо же… Народ чересчур разгулялся, такое бывает, когда слишком много свободного времени и горячительных напитков. Обидно только, что под удар попало заведение Дэна — конечно же, абсолютно случайно. Допустить, что кто-то нарочно разбил окно в кофейне, которую любят и знают в городе, мне кажется полнейшей глупостью. Ведь не могло этого случиться из-за того, что именно здесь мы с Вэлом устроили наш флешмоб… Сейчас даже не знаю, жалеть о нем или всё-таки радоваться. Как ни крути, в результате у меня осталось более сотни интересных снимков, из которых пара десятков точно пойдёт в работу. И неважно, что там Кристина успела наплести. Я сумею перебороть эту ситуацию и получить разрешение на их публикацию. Надо только перенести их в память макбука, а лучше в облако, потому что…

— Полька! Полька, ты?! А ну стой! Стой, я сказала!

Останавливаюсь на месте в каком-то слепом послушании — во-первых, задумавшись, я не сразу понимаю, насколько оправдан этот приказ и автоматически его выполняю. А во-вторых — хоть и чувствую, как ухнув, взволнованно замерло сердце, в то же время, испытываю что-то похожее на облегчение.

Кажется, меня засекли, еще и так по-глупому, совсем недалеко от кофейни Дениса. Но то, что это сделала не какая-то разозлённая мамаша или какой-то другой агрессивный незнакомец, заставляет меня облегченно выдохнуть, оборачиваясь на голос.

Конечно же, я не могла не узнать его сразу — это Наташка, с которой мы знакомы сто лет, с которой ссорились и мирились, расставались и снова встречались, радуясь, будто и не было у нас своих, отдельных жизней. Да, еще никогда между нами не стояла такая причина для размолвки, никогда не всплывали фотографии, где я, как сказали бы местные, «нагло развращаю» ее младшего брата, но… Но это же Наташка. Ей-то я точно могу хотя бы попытаться что-то объяснить

И вообще, у неё к Артуру чувство сестринской ревности превышает сестринскую любовь, я сама могла в этом убедиться. Может, она даже поймет, что всем будет лучше, если ее брат уедет со мной. С глаз долой — минус один соперник за полное обожание семьи. Это не Тамара Гордеевна с ее слепой любовью. И не Борис Олегович, которому припекло так, что он прибежал ко мне под дверь. А Наташка! Не может быть, чтобы она не захотела меня выслушать. Хоть минуту, хоть полминуты.