Никогда_не...

— Сама увидишь. Не снимешь отворот сама, я знаю, где твой оберег находится, как до тебя через него добраться, — в ответ на еще один, более громкий стук в дверь, говорит Тамара Гордеевна и отстраняется от меня. — Два часа даю, чтоб сын домой вернулся. Не придёт… Пеняй на себя. Я предупредила.

— Иду, Валера, родной, не переживай так! — и снова, как будто превращаясь в другого человека, говорит она, быстро проходя к двери и одним легким движением отщелкивая шпингалет — и только в эту секунду я могу выдохнуть.

— Ох и душно тут у вас! Вы чего окно не открыли, Тамарочка Гордеевна? Как не задохнулись тут? Духота страшная, и за пять минут сомлеть можно! Вон и егоза… Эй, ты чего такая бледная, вставай давай, и бегом в процедурную! А ну… Давай руку! Давай-давай, не притворяйся, тебе не ту дозу снотворного вкололи, чтобы ты на ходу отключалась! Ну-ка! Раз-два! — громко хлопает он в ладоши перед моим носом. — Не спать тут! Помнишь, куда идти надо?

— Помню, — я хотела сказать это громче, но получается лишь невнятное хрипение. — Помню! — откашлявшись произношу я с деланной бодростью. Меньше всего после психологической атаки Тамары Гордеевны мне надо, чтобы доктор увидел, как меня развезло и, чего доброго, назначил мне строгий постельный режим с запретом посетителей. А я не могу, не имею права. Сегодня вечером… Вечером придёт Артур и все эти разговоры, весь больничный быт покажется мне дурным сном. Или я застряну и останусь здесь навсегда, без надежды на возвращение в нормальную жизнь.

Процедурная и все сопутствующие манипуляции проходят для меня в каком-то тумане. Кажется, я до сих пор пребываю под странным влиянием Тамары Гордеевны, в колдовство которой, конечно, не верю, но в силу морального давления — очень даже. Я даже не помню, как вернулась назад в палату — кажется, медсестре пришлось провести меня до конца коридора. В себя я прихожу только опускаясь на неуютную, с расшатанной сеткой, но ставшую уже в меру родной, кровать с серыми простынями и подозрительного вида наволочкой. Здесь все такое же, как и тогда, когда я уходила на обход — и это вселяет в меня ощущение стабильности и умиротворения.

Как быстро мы привыкаем к плохому, если оно кажется неминуемым. Вот только мое плохое закончится уже через несколько часов. Я уйду отсюда, чего бы мне то ни стоило. После визита Тамары Гордеевны в безопасности я себя чувствую едва ли не меньше, чем если бы в окна летели камни и бутылки с зажигательной смесью.

Люда, которая, кажется, никогда не спит, тут же обращается ко мне, сообщая очередную новость:

— А к тебе опять приходили.

— Кто еще? — по старой привычке мне очень хочется провести руками по волосам, откинуть их с лица, чтобы успокоиться — но моих волос больше нет, кое-как остриженный ёжик прячется под повязкой-чепчиком и на секунду я испытываю едва ли не фантомную боль, вспоминая, ощущение своих же прядей в своих руках. Ничего страшного. Это еще не безысходность. Волосы — не зубы, отрастут. Все исправится. Надо только потерпеть.

— Плохой человек. Хорошо, что она тебя не застала. Тебя долго не было, и она тебя не нашла.

О господи. Ну, кто еще? Мало мне, что ли, и без этого непрошенных и не самых приятных гостей? Но мое беспокойство тут же проходит, когда выясняется, мне уже «посчастливилось» встретиться с моей посетительницей, пусть не здесь, так в кабинете Валерия Ивановича.

— Плохая женщина. Нехорошая. Не надо ее слушаться.

— Да Тамара Никишина! Знаешь ее? Вижу, знаешь! И она тебя знает, хорошо знает, в деталях описала! — подаёт голос жена главного энергетика-ловеласа. Я не удивляюсь, что она знает мать Артура Здесь все друг друга знают, пора бы к этому привыкнуть. И, кроме того, они почти ровесницы, крутятся в одних и тех же кругах.

— Да, это… Это мать моей одноклассницы. Мы с детства знакомы.

— Не надо ее слушаться, — твердит свое Люда, и я делаю успокаивающийся жест рукой, чтобы показать, что кого-кого, а «нехорошую женщину» я слушаться не буду. Тем более, вещи она наговорила мне совсем не такие, которым хотелось бы последовать.

— А-а, ну это такое дело. Тамару у нас многие знают, — расчесывая волосы перед карманным зеркальцем, деловито сообщает жена энергетика. — Так что, встретились вы с ней? Нашлись? Вот только не принесла она тебе ничего, без гостинца, даже странно. Ну так, хлопчина твой прибежит скоро, не переживай — тот точно не с пустыми руками! Ох и хорошенький он у тебя, прям картинка! Такие обычно гулящие… — грустно вздыхает она о своём, и я снова переключаю внимание на Люду, которая вдруг начинает странно раскачиваться.

— Нехорошая она. Нехорошая. И советы ее плохие. Это после них у меня в голове голоса начались.