Никогда_не...

Офигеть. Просто офигеть. Если буквально пару часов назад я обещала себе, что не сойду с ума, сейчас поверить в это становится все сложнее.

Снова звоню Артуру, почему-то предчувствуя, что ответа, как и раньше, не получу. Чудес не бывает, ситуация как будто перешла за определённую черту, где всё свалилось в хаос, где Дэн звонит мне по шесть раз на дню, обрывая линию. Где Артур куда-то пропал, хотя должен быть дома, где…

Так, надо же зайти к Эмельке в инстаграм, попытаться понять, что опять стряслось в этом чертовом городке, и к чему мы все в который раз оказались причастны.

И, как всегда, в лучших традициях, интернет в палате не грузит мне картинку, сеть вылетает, издевательски подмигивая красным значком. Резко спрыгиваю с кровати и, даже не набросив халат, выбегаю из палаты, пока мои соседки что-то оживлённо обсуждают: кто-то подшучивает над кем-то, кто-то спрашивает, куда это я направляюсь, сейчас же ужин, кто-то пытается всех утихомирить — кажется, Люда, как всегда, на страже порядка и морального спокойствия.

От волнения я вижу все как в тумане и, хлопнув дверью, бегу по длинному больничному коридору, пытаясь поймать сигнал.

— Эй, из двадцать третьей, ты куда? — несётся мне вслед голос медсестры, на который я машинально оглядываюсь. — Ужин не закончился, рано ещё к посещениям! И прикройся, чего в ночной сорочке по больнице скачешь!

Назвать непонятной формы балахон на верёвочках сорочкой — это надо ещё постараться, и я, на секунду пытаюсь прикинуть — а что, если я сбегу прямо сейчас? В таком виде меня сразу остановят, или удастся добраться до крыльца и прыгнуть в такси? В том, что Артур вряд ли приедет за мной в назначенное время я странным образом даже не сомневаюсь.

Там что-то случилось, снова что-то случилось, это какой-то заколдованный круг, в котором постоянно что-то случается, и каждый раз что-то очень плохое. Ни разу, с самого первого дня здесь, ни один намёк на легкую проблему не оставался всего лишь намеком. Наоборот — то, что казалось не стоящим внимания, или невозможным, обязательно происходило — и происходило самым худшим образом. И с Виолой, и с тем, как я сцепилась с Кристиной, и то, как закончилась моя дружба с Наташкой, и то, как родные Артура узнали о нашей связи. Из всех возможных не самых лучших вариантов случался самый конфликтный, самый скандально-непоправимый.

Что ещё может быть? Чем пополнится эта вереница безумных события? На всякий случай снова набираю Артура и еле сдерживаю слёзы. Теперь это не просто короткие гудки, а абонент, который оказался вне зоны. Внутри так прочно поселяется ощущение ожившего кошмара, что вырваться из него, проснуться нет никаких сил.

Мамочки, что же там случилось? Пусть только с ним все будет хорошо. Мамочки…

Телефон ловит интернет-сигнал только в конце коридора и только после перезагрузки, и пока я нахожу и открываю аккаунт Эмель, все самые жуткие иррациональные картины проносятся у меня перед глазами — Тамара Гордеевна всё-таки нашла сына и силой утащила его домой, или взяла и умерла с горя, а он теперь меня ненавидит, и горько рыдает над не успевшим остыть телом матери. Пусть даже так, пусть передумает и бросит меня в последний момент — только бы с ним самим все было в порядке.

Наконец, мне открываются сториз Эмельки и, хаотически листая их, я пытаюсь понять, что происходит, о чем так яростно кричал мне трубку Денис. Пока ничего подозрительного — она показывает какую-то утреннюю рутину типа цветочков у постели, и только сейчас я понимаю, что это ее первая ночевка с нового места жительства. При всем желании не могу порадоваться за ребят как следует. Это всё прекрасно, но не главное сейчас, совсем не главное. Дальше в сториз — какая-то суета в кофейне, Эмелька показывает выбитое стекло и призывает всех жить дружно, затем — испуганное видео, озаглавленное «Ждём хозяина, держите за нас кулачки»…. Так, понятно, будут решать с собственником, как и кого наказывать за недавний дебош горожан, разгневанных после флешмоба. И вдруг — резко выбивающаяся из общей канвы рваная съёмка, чувствуется что снимают на бегу, без текста, дублирующего смысл — кажется, ей его некогда делать, так она спешит. Мне приходится переслушать несколько раз, чтобы понять:

«Бегу на зону возле озера, ребята, не теряйте! Если все правда, что там… что я узнала… надо будет помощь!»

И следующе видео, от которого у меня тут же лезут глаза на лоб — очень знакомые, буквально ставшие родными картины моей промзоны, сквозь которую я столько раз пробиралась домой — только сейчас везде горит-дымится сухая трава и кусты-колючки, которыми так щедро усеяно поле.

Боже мой! Только не это! Пожар в поле, сплошь покрытым сухоцветом! В средине лета, в такую жару — это же настоящая дикая стихия! Еще в детстве нас всегда гоняли старшие, когда мы жгли костры на пустырях — жестко, зло, со словами о том, что один такой беззаботный идиот пол-города спалить может.

«Дай огню разгуляться, еще и ветер поддует — шашлыком станешь, дурака кусок!»