Никогда_не...

Сквозь дым, заполонивший экран и обеспокоенный Эмелькин голос, призывающий всех бежать на пустырь и помочь, кто, чем может, пытаюсь рассмотреть силуэты моей кирпичной башни-котельной — вот она проглядывает вдалеке, как каменный исполин, которому все нипочем — и кажется, ей действительно нипочем. Оставшиеся в памяти обрывки уроков гражданской безопасности хоть немного, но успокаивают меня: кирпич — материал огнеупорный, это не дерево, и, уж тем более, не пластик, который вспыхивает как спичка. Да и пожар… ну не у самого же дома. И Артур, наверное, не отвечает, потому что помогает тушить огонь, пока он не перекинулся на весь пустырь — сухая трава прогорает быстро, оставляя за особой чёрные зияющие проплешины. Главное, чтобы пожар не повернул в сторону города и жилых кварталов, не перекинулся на кусты, парки и скверы.

И как только сердце, до этого бешено колотящееся в груди, немного успокаивается — я понимаю, что за неприятность произошла, такое уже нас бывало, и бывало не раз, на моей памяти — каждое жаркое лето. А значит — скоро приедут пожарные и возьмут ситуацию под контроль, как тут…

Что за новая чертовщина! Или сознание, несмотря на мое намерение удержать его в рамках, всё-таки играет со мной злую шутку, или… так и есть на самом деле!

Камера, беспокойно бегающей по полю Эмельки выхватывает женскую фигуру, стремительно приближающуюся к ней, и в следующую секунду картинка переворачивается, как бывает, когда уронил фотоаппарат — а сопровождающий это глухой стук наводит только на одну мысль. Телефон у Эмельки из рук просто-напросто выбили. Причём никто другой, как Наташка, не узнать которую не могла, точно как и Эмелька, успевшая пискнуть: «Мам! Не надо!»

Это какой-то конец света. Что там делает Наташка? Героически прибежала тушить пустырь у моего дома? Слабо верится… И как Эмелька, каких-нибудь сорок минут бегавшая у промзоны, снова оказалась рядом с Денисом, когда он мне звонил?…Так, Денис же! Что он сказал — бегом домой! Мало ли, что там происходит, может Артуру надо помочь тушить эту злосчастную траву, вон и родственники его уже там нашли, а значит — снова выносят мозг, не обращая внимая на то, что творится вокруг…

Так, так Полина, не тупи! Хватит пытаться угадать, что там происходит, ты уже не раз попадала пальцем в небо вместо того, чтобы просто взять и начать действовать. И, уже не пытаясь дозвониться Артуру, я набираю телефон первой попавшейся службы такси и требую самый срочный вызов, по самому высокому тарифу, лишь бы быстрее.

Думать буду потом. В машине позвоню Дэну, а сейчас… Сейчас надо выскочить из больницы любым возможным способом. Пусть только попробуют меня остановить… Несмотря на то, что всего несколько часов назад я чувствовала себя слабой после вчерашней потасовки и лошадиных доз обезболивающего, всколыхнувшийся адреналин придаёт мне столько сил, что, кажется, я готова свернуть шею любому, что попытается помешать мне выйти.

Залетая пулей обратно в палату, я только и успеваю, что набросить казённый халат, схватить рюкзак, который не разбирала с момента поступления сюда, и… Снова какой-то обрывок старой информации подсказывает мне, что надо взять с собой воды — на всякий случай, вдруг от этого дыма и гари мне станет плохо. А так хотя бы прикрою лицо, смочу какую-то тряпку… какую — найду потом.

— Ты чего? Чего бегаешь, как чумная, деточка? Что случилось? Что случилось-то? — жена главного энергетика тут же обращает внимание на мою панику.

— Воды! Мне надо воды!

— Так это… Возьми, попей, — она тут же проявляет участливость. Здесь мы все — сёстры по палате, все делятся между собой. Может… попросить у них помощи еще и в том, чтобы выйти отсюда без драк и скандалов?

— Девочки, — говорю без доли притворства, не скрывая больше от них свои планы и даже не думая о том, что они могут меня заложить медперсоналу. — Мне надо срочно уйти. У меня там… У меня там такой пипец. Там пожар возле моего дома. Горит пустырь, а он там в сотне метров буквально.

— Что?

— Пожар? Как пожар?

— Господи сохрани, опять началось! Июль пришёл, спека ударила, вот опять и горим, — всплескивая руками, жена энергетика садится на кровать, глядя на меня сочувствующим взглядом. — Какая беда, деточка! Ты беги, беги, спасай свое жилье, может и пожалеет огонь, мимо пройдёт… А мы тебя прикроем тут… Чтоб не искали медсестрички, они как раз сменились только, так что придумаем что-то. Если спросят — скажем, ушла на процедуры… А ты к ночи и вернёшься! Вернёшься же? Только возвращайся обязательно, недолеченная не ходи, такое аукнется всегда!

Всё-таки я ошибалась, считая, что не найду понимания здесь ни с кем, кроме Дениса и еще парочки его приятелей в плане исключения. Мои больничные подружки, несмотря на то, что знаем мы друг друга меньше двенадцати часов, как будто пытаются реанимировать для меня образ нашего городка, чтобы оставить в душе хоть каплю приятных впечатлений о людях. И это простое человеческое тепло, эта безотговорочная поддержка мне как никогда нужна сейчас.