Никогда_не...

Большой накладной карман с больничного халата слетает в одно мгновение — то ли он так кустарно пришит, то ли волнение дало мне силы: правая, рабочая рука у меня перебинтована, зато левая действует ничуть не хуже.

Прижимаю оторванный и смоченный водой карман к лицу и ускоряю шаг. А дышать с компрессом и вправду легче… Надо запастись вторым таким же, для Артура, решаю я и тут же дёргаю за второй накладной карман, который поддаётся не сразу.

Что это? Неужели я теряю силы и злость? Нельзя, нельзя расслабляться, пока мы с Артуром не окажемся подальше от этого ада, пока не будем смеяться, вспоминая всё, через что нам пришлось пройти. Тогда я смогу упасть бесформенной тушкой на диван, буду капризничать и требовать нюхательные соли. А сейчас — я даже не человек. Я робот, у которого есть задача, и ничто не способно остановить его от ее выполнения.

Отвлекшись на эти мысли, кажущиеся мне даже в какой-то мере забавными, я не обращаю внимание на то, как начинает слезиться глаз, не прикрытый повязкой, как все сильнее становятся слышны какие-то крики и шум — так обычно звучит какой-то митинг, когда вместе и одновременно говорит множество людей. Как угрожающе и противно потрескивает трава, не успевшая догореть, а один раз огонь вспыхивает буквально в полуметре от меня, и я очень остро понимаю, что вот он — настоящий хозяин положения— живая стихия, которая здесь гуляет и забавляется. Сначала она прикидывается невидимкой, чтобы усыпить бдительность, а потом нападает, напоминая человеку о том, что он — просто мелкая беззащитная жертва, которая жива только потому, что огонь с ним играет, временно не проявляя своей мощи, страшной и разрушительной.

Не поддаться приступу страха мне помогает только появление человеческой фигуры, которая приближается ко мне сквозь дымный туман.

Кто это ещё? Хоть бы кто-то из своих, из друзей, которых здесь раз-два, и обчелся.

— Теть Поля! Теть Поля, ну наконец-то!

Ура, это Эмелька!

Только сейчас замечаю, что начало смеркаться — поэтому людей сквозь дым узнавать еще тяжелее. Зато слышно отлично, хоть это утешает.

— Пойдем, пойдём быстрее! — буквально напрыгивает на меня она и хватает за руку, прямо за вправленный недавно палец, от чего я, не сдержавшись, вскрикиваю. — Ох, теть Поля! На тебе же места живого нет… — оценив мой больнично-перевязанный вид, озабочено бормочет Эмель. — Тебе в больнице оставаться надо было, какая из тебя спасательница…

— Ничего подобного, — старясь совсем уж по-старчески не кряхтеть от слишком быстрого темпа, который мы взяли, протестую я. — Мне сил надо только на то, чтобы дойти до дома — вот ты мне и поможешь. А потом… У меня есть ключи, Эмель! Они сразу решат все проблемы!

— В смысле — ключи? — ненадолго останавливаясь и надсадно кашляя, Эмелька вытирает заслезившиеся глаза. — Тебе ж дедушка сказал — нельзя тебе к главному входу, тебя там порвут на части. И сама не спасёшься и дяде… ничем не поможешь…. Господи, хоть бы Деня с Сериком быстрее вернулись, они что-то придумают… Они всегда всё придумывают, может через задний ход как-то залезть можно?

— Так ключи как раз от заднего хода и есть, — протягиваю ей бутылку с водой, которую Эмелька сразу начинает жадно пить, а потом бездумно льёт прямо себе на лицо.

— Стоп-стоп! — тут же останавливаю её. — Так не пойдёт! У нас слишком мало воды… Луче вот, возьми — смачиваю второй кусок материи, который запасла для Артура и протягиваю ей, чтобы прикрыла нос и рот.

— Спасибо, теть Поль, — уже в компресс говорит Эмель, от чего ее голос становится глуше. — А точно от запасного входа ключи? Ты ничего не путаешь?

— Точно-точно, — уверенно киваю я. — Так что, пока пожарные приедут, мы уже и сами все сделаем. Надо только Артура будет вывести… твоего дядю, — несмотря на все пережитое, я по-прежнему смущаюсь называть его по-свойски при Эмель, которая, кажется, этого и не замечает.

А ведь всего несколько дней прошло с того момента, как она брезгливо поджимала губы в ответ на мое признание в чувствах к Артуру и переживала, как бы его не посчитали извращенцем за связь со мной.

Все изменилось так быстро и такой дорогой ценой для неё. В мыслях о нашем с Артуром будущем я совсем забыла, что самый крутой слом жизни произошёл, наверное, у Эмельки: первая, увиденная вблизи смерть, первая любовь, первое разочарование во взрослых, первый уход из дома — и вот теперь открытый бунт против семьи, хоть она до последнего старалась встать на место каждой из сторон.

Хорошо ли это для неё? Ведь Эмель совсем не бунтарка в клане Никишиных, в отличие от Артура и Златы. Ей тяжело даются конфликты и противостояния, а тут против своей воли она оказалась втянута в такое…

Но, приближаясь с ней к маленькому пятачку за моим домом, все-таки понимаю — да, хорошо. С Эмель очень вовремя случился Дэн, который со свойственным ему жизнелюбием перетянул её на свою сторону, в свой круг с другими правилами.