Никогда, никогда

Дорогой Сайлас, я пытаюсь написать это письмо уже, наверное, минут тридцать и все никак не могу понять, как мне выразить все это словами. Наверное, мне просто надо отыскать способ, как это сделать, да? Ты всегда так хорошо выражаешь свои мысли, а я все время не могу найти, что сказать.

Я не могу перестать думать о том, что мы делали минувшей ночью. Та штука, которую ты проделывал своим языком… от одной мысли об этом мне хочется отключиться. Может, я слишком откровенна? И показываю все свои карты? Мой отец всегда говорит мне: «Не показывай людям все свои карты, Чарли».

Но у меня нет таких карт, которые мне хотелось бы скрыть от тебя. Я чувствую, что могу доверить тебе все мои секреты. Сайлас, я жду не дождусь, когда ты снова поцелуешь меня так. Минувшей ночью, после того, как ты ушел, я вдруг начала испытывать иррациональные злые чувства по отношению ко всем девушкам на нашей планете. Я понимаю, что это глупо, но мне не хочется, чтобы ты когда-нибудь проделал эту штуку, которую ты проделываешь своим языком, с кем-то еще. Мне кажется, что я не ревнива, но я ревную тебя ко всем девушкам, которых ты хотел до меня. Я не хочу, чтобы ты счел, что я сошла с ума, Сайлас, но, если ты когда-нибудь посмотришь на другую девушку так, как смотришь на меня, я выколю твои глаза ложкой. И, скорее всего, убью ее и сделаю так, чтобы это убийство повесили на тебя. Так что, если ты не хочешь ослепнуть и оказаться в тюрьме, предлагаю тебе не сводить с меня глаз. Увидимся за обедом!

Я люблю тебя!

Чарли

Я смущенно краснею и искоса смотрю на Сайласа. Значит, мы… У меня был…

Я засовываю это письмо под свое бедро, чтобы он не смог прочесть его. Как это неловко – делать это с кем-то и ничего об этом не помнить. Тем более что он, судя по всему, так хорошо проделывает эту штуку своим языком. Какую штуку? Я снова искоса смотрю на него, и на этот раз он смотрит на меня тоже. Меня сразу же бросает в жар.

– Что? Почему у тебя такой вид?

– Какой вид? – спрашиваю я, отведя глаза. И тут до меня доходит, что я не знаю, как выглядит мое лицо. Я хоть привлекательна? Я начинаю рыться в рюкзаке, пока не нахожу мой бумажник. Я достаю из него мои водительские права и уставляюсь на мою фотографию. Я… недурна собой. Первым делом я обращаю внимание на свои глаза, потому что они такие же, как у Дженет. Но мне кажется, что Дженет, возможно, чуть более хорошенькая, чем я. – Как ты думаешь, на кого мы больше похожи: на нашего отца или на нашу мать? – спрашиваю я у нее.

Она закидывает ноги на приборную панель и говорит:

– На нашу мать, и слава богу. Я бы просто умерла, если бы была такой же бледной, как наш отец.

От этого ответа я немного поникаю. Я надеялась, что мы больше похожи на нашего отца, так что, когда я увижу его, он покажется мне хоть немного знакомым. Я беру свой дневник, желая отвлечься от мыслей о том, что я ничего не помню о тех, кто дал мне жизнь.

Я открываю дневник на последней записи. Вероятно, с нее мне и следовало начать, но мне хотелось иметь какой-нибудь контекст. Вообще-то в этот день я сделала две записи, так что сейчас начинаю с первой.