Никогда, никогда

36

Сайлас

Чарли продолжает читать и за все это время не проронила ни слова. Она не делает записей и не говорит мне ничего, что могло бы быть нам полезно. Один раз я видел, как она провела рукой по своей щеке, но если это была слеза, то она очень ловко скрыла ее. Мне стало любопытно, что она читает, поэтому я вперил взгляд в страницу, пытаясь прочесть эту запись в ее дневнике.

В ней она пишет о том вечере, когда мы расстались. О том, что произошло между нами всего около недели назад. Мне ужасно хочется придвинуться к ней вплотную и прочитать остаток этой записи вместе с ней, но вместо этого она говорит Лэндону, что ей нужно в туалет.

Он останавливается на заправке, когда до тюрьмы еще остается ехать час. Дженет остается сидеть в машине, а Чарли держится рядом со мной, когда мы входим в магазин. А может, это я сам держусь рядом с ней. Я не знаю, как в действительности обстоит это дело. Но желание оберегать ее не покинуло меня. Если уж на то пошло, оно стало даже сильнее. От того, что я помню последние два – нет, теперь почти уже три – дня, мне становится еще труднее вести себя так, будто я ее не знаю. Будто я ее не люблю. И я не могу думать ни о чем, кроме нашего поцелуя сегодня утром – когда мы думали, что, когда он окончится, мы уже не будем помнить друг друга. Ни о чем, кроме того, как она позволяла мне целовать ее, обнимать ее, пока не забыла все и не перестала быть Чарли.

Я едва удержался от смеха, когда она притворилась, будто знает, как ее зовут. Дилайла? Даже потеряв память, она осталась все той же упрямой Чарли. Поразительно, как черты ее характера продолжают проглядывать и сегодня, как они проглядывали вчера вечером. Интересно, похож ли я сам хоть немного на того, каким я был до того, как все это началось?

Я жду ее, пока она не выходит из туалета. Мы подходим к холодильникам с напитками, и я протягиваю руку к бутылке с водой. Она берет пепси, и у меня едва не вырывается, что она предпочитает кока-колу – мне это известно из того, что я прочитал в наших письмах самим себе вчера. Но я вовремя вспоминаю, что не должен помнить того, что произошло вчера. Мы относим наши напитки на кассу и ставим их.

– Интересно, нравится ли мне пепси, – шепчет она.

Я смеюсь.

– Поэтому я и взял воду. Чтобы перестраховаться.

Она берет со стенда пакет картофельных чипсов и кладет его на прилавок, чтобы кассирша просканировала его. Затем добавляет к нему пакет «читос», затем пакет луковых колечек, затем пакет кукурузных чипсов. Затем еще чипсы и еще. Я не свожу с нее глаз, когда она поворачивается ко мне и пожимает плечами.

– Просто чтобы перестраховаться, – говорит она.

* * *

К моменту нашего возвращения к машине мы несем десять разных пакетов чипсов и восемь разных банок газировки. Дженет изумленно смотрит на Чарли, когда видит всю эту еду.

– Сайлас ужасно голоден, – объясняет ей Чарли.

Лэндон сидит на своем месте, покачивая коленом и барабаня пальцами по рулю.

– Сайлас, ты же помнишь, как вести машину? – спрашивает он.

Я смотрю туда, куда смотрит он, и вижу две полицейские машины, стоящие на обочине впереди. Нам придется про-ехать мимо них, но я не понимаю, почему это заставляет Лэндона нервничать. Чарли больше не числится среди пропавших без вести, так что у нас нет причин опасаться полиции.

– А почему ее не можешь вести ты сам? – спрашиваю я.

Он поворачивается ко мне.

– Мне исполнилось шестнадцать только что, – отвечает он. – И у меня есть только временное разрешение на управление транспортным средством. Я еще не подавал заявления на получение водительских прав.

– Просто класс, – бормочет Дженет.

В данной ситуации вождение без прав не относится к тем вещам, о которых я так уж беспокоюсь.

– Думаю, у нас сейчас есть более важные проблемы, чем возможный штраф, – замечает Чарли, выразив вслух и мои собственные мысли. – Сайласу нет нужды садиться за руль. Он помогает мне разобраться со всей этой хренью.

– Вряд ли перечитывание старых любовных писем может быть важным, – вставляет Дженет. – Если Лэндон нарвется на штраф, имея только временное разрешение, ему откажут в выдаче водительских прав.

– Тогда постарайся, чтобы они тебя не остановили, – говорю я ему. – Нам остается ехать еще час плюс три часа обратной дороги. Я не могу потерять пять часов только потому, что ты беспокоишься из-за своих прав.

– Почему вы двое ведете себя так чудно? – спрашивает Дженет. – И почему читаете ваши старые любовные письма?

Чарли не отрывает глаз от своего дневника, когда безразличным тоном выдает Дженет ответ:

– С нами обоими произошла амнезия, и мы не помним, кто мы. Я не помню даже, кто такая ты сама. Повернись и не лезь в то, что тебя не касается.

Дженет закатывает глаза и возмущенно фыркает, затем поворачивается.

– Извращенцы, – бормочет она.

Чарли улыбается мне, затем показывает на свой дневник.

– Я собираюсь прочесть свою самую последнюю запись в нем.

Я перекладываю коробку, которая разделяет нас, и придвигаюсь к ней, чтобы прочесть эту последнюю запись вместе с ней.

– Тебе это не кажется чем-то диким? Позволять мне читать твой дневник?