Никогда, никогда

Какая-то девушка падает передо мной на колени.

– Выслушай меня, – шепчет она. – У нас мало времени.

Но я не слушаю ее. Я отталкиваю ее, и она исчезает. Я стою под открытым небом. В старом металлическом мусорном баке горит огонь. Я тру ладони одну о другую, чтобы согреться. Откуда-то сзади доносятся звуки саксофона, затем они вдруг превращаются в истошный крик. И я пускаюсь бежать. Я бегу сквозь огонь, который только что горел в мусорном баке, но теперь он везде, его языки лижут здания, стоящие по краям улицы. Я бегу, задыхаясь от дыма, пока не вижу магазин с розовым фасадом, свободный от дыма и огня, хотя вокруг него все пылает. Это лавка древностей. Я открываю ее дверь, не раздумывая, потому что это единственное место, где нету пламени. Там меня ожидает Сайлас. Он ведет меня мимо костей, книг и бутылей и заводит в подсобку. Здесь, на троне, сделанном из разбитых зеркал, восседает женщина, она смотрит на меня с натянутой улыбкой. Осколки зеркал отражают свет и бросают на стены пляшущие блики. Я поворачиваюсь к Сайласу, чтобы спросить его, где мы находимся, но его нет.

– Скорее!

Я вздрагиваю и просыпаюсь. В чердачный люк просунулась Дженет и трясет меня за ногу.

– Тебе надо вставать, – говорит она. – У тебя больше не осталось дней, когда ты можешь безнаказанно прогуливать школу.

Я по-прежнему нахожусь на душном чердаке. Протерев заспанные глаза, я вслед за ней слезаю по трем полкам вниз, в нашу комнату. Я тронута тем, что она знает, что у меня не осталось законных дней прогулов, и тем, что ей оказалось не все равно и она разбудила меня. Я дрожу, когда дохожу до ванной и включаю душ. Это сновидение не отпускает меня. Я все еще вижу свое отражение в осколках зеркал трона той женщины.

Огонь из этого сна пылает снова и снова всякий раз, когда я, моргая, на миг закрываю глаза. И, сосредоточившись, чую запах золы, примешивающийся к запаху геля для душа и приторно-сладкому запаху шампуня, который я лью в свою ладонь. Я закрываю глаза и пытаюсь припомнить слова Сайласа… Ты горячая и влажная, и твое тело обхватывает меня так, будто не желает отпускать.

В дверь молотит Дженет.

– Мы опаздываем! – кричит она.

Я торопливо одеваюсь, и мы выбегаем из парадной двери прежде, чем до меня доходит, что я не знаю, как, по мнению Дженет, мы будем сегодня добираться до школы. Вчера я попросила Сайласа, чтобы он меня подвез.

– Эми должна уже быть здесь, – говорит Дженет. И, сложив руки на груди, смотрит в сторону конца улицы. Судя по всему, ей невыносимо даже просто смотреть на меня. Я достаю телефон и пишу Сайласу, чтобы он не подвозил меня. И проверяю, есть ли у меня сообщение от этой самой Эми, но как раз в эту минуту из-за угла выезжает маленький серебристый «Мерседес».

– Эми, – говорю я, гадая, была ли она в числе тех девушек, с которыми я вчера сидела за обедом в кафетерии. Я тогда почти не запомнила ни их имен, ни их лиц. Машина останавливается на обочине, и мы идем к ней. Дженет, не говоря ни слова, садится на заднее сиденье, а я, поколебавшись несколько секунд, открываю переднюю пассажирскую дверь. И удивленно смотрю на Эми прежде, чем сесть в машину.

– Привет, – здоровается она, не глядя на меня. Я рада тому, что ее внимание сосредоточено на дороге, поскольку это дает мне время для того, чтобы рассмотреть ее.

– Привет.

Она хорошенькая, с волосами еще более светлыми, чем ее кожа, и заплетенными в косу, которая доходит ей до пояса. Она явно чувствует себя в моем обществе непринужденно – не говоря уже о том, что она подвозит в школу и меня, и мою вечно недовольную сестру. Должно быть, мы с ней подруги.

– Я рада, что ты чувствуешь себя лучше. Ты решила, что ты будешь делать по поводу Сайласа? – спрашивает она.

– Я… я… э-э… по поводу Сайласа?

– Понятно. Так я и думала. Ты все еще не знаешь. И очень жаль, потому что вы двое по-настоящему подходите друг другу, когда вы вместе.