Никогда-никогда. Часть 1

— Что заставляет тебя думать, что мне нужно, чтобы ты что-то делал?

Я не понимаю ее неприязнь. Казалось, мы пришли к хорошим отношениям прошлой ночью, поэтому я в замешательстве. Почему она так на меня сердится?

Она проводит себя по рукам вверх и вниз, а затем ее взгляд опускается на пол.

— Извини, — бормочет она. — Я просто…

Она смотрит на потолок и тяжело вздыхает.

— Я просто вытягивала из него информацию. Это единственная причина, по которой я сейчас находилась в коридоре с ним. Я и не думала с ним флиртовать.

Ее ответ застает меня врасплох. Мне не нравится выражение вины на ее лице. Не это заставило меня увести ее от него, но теперь я понимаю, она думает, что я на самом деле расстроен из-за того, что она разговаривала с ним.

Я мог бы сказать, что знаю, что она не хотела быть там, но она не осознает, насколько хорошо я научился ее читать.

Я делаю шаг в ее сторону. Когда она поднимает глаза и они встречаются с моими, я улыбаюсь.

— Тебя заставит чувствовать себя лучше, если ты узнаешь, что я изменял тебе с консультантом?

Она быстро втягивает воздух и на ее лице отражается шок.

— Ты была не единственной, кто не стремился сохранить наши отношения, Чарли. Видимо, у нас обоих были проблемы, с которым нам нужно было работать, так что не будь так строга к себе.

Облегчение, вероятно, не должно быть реакцией девушки, которая обнаружила, что ее бойфренд обманывал ее, но это определенно то, что Чарли чувствует прямо сейчас. Я вижу это в ее глазах, и слышу в ее выходе.

— Ух ты… — выдыхает она, ее руки падают к бедрам. — Выходит, мы квиты?

Квиты? Я отрицательно качаю головой.

— Это не игра, в которую я хочу выиграть, Чарли. Если так, я бы сказал, что мы оба проиграли.

Ее губы растягиваются в призрачной улыбке, а затем она смотрит через плечо.

— Мы должны выяснить, где наши классы.

Я вспоминаю о расписаниях и вытаскиваю их из кармана.

— У нас все по отдельности, кроме четвертого урока истории. У тебя английский первым уроком. Это там, в том коридоре, — показываю я, кивая в сторону первого ряда кабинетов.

Она кивает головой и разворачивает расписание.

— Умная мысль, — произносит она, проглядев его. Она снова смотрит на меня со злой улыбкой. — Думаю, что ты получил их от своей любовницы-консультанта?

Ее слова заставляют меня вздрогнуть, хотя я не должен чувствовать угрызения совести за то, что случилось позавчера.

— Экс-любовница-консультант, — уточняю с усмешкой.

Она смеется, и ее смех — знак солидарности.

То, как мы облажались, какова наша ситуация, и как заблуждались, как открылась новая информация о наших отношениях, и то, что мы можем смеяться над этим, доказывает, что мы, по крайней мере, видим долю абсурда во всем этом.

И как только я отхожу от нее, я ужасно хочу, чтобы Брайан Финли подавился ее смехом.

Первые три урока были как будто на иностранном языке. Ни один из них и ничего из того, что на них обсуждали, мне не показалось знакомым. Я чувствовал себя самозванцем.

Но в тот момент, когда я вошел на четвертый урок и занял место рядом с Чарли, мое настроение изменилось. Она знакома. Моя единственная знакомая вещь в мире противоречий и путаницы.

Мы украдкой переглянулись несколько раз, но на уроке не разговаривали. Даже сейчас, когда мы вместе заходим в столовую, мы не разговариваем. Я смотрю на наш стол и все, кто был вчера, уже сидят там, оставив для нас два пустых места.

Я киваю головой в сторону очереди за обедом.

— Давай сначала возьмём себе поесть.

Она быстро смотрит на меня перед тем, как оглянуться на стол.

— Я не очень голодная, — заявляет она. — Я просто подожду тебя за столом.

Она направляется в сторону нашей группы, а я встаю в очередь.

Набираю поднос, беру «Пепси», подхожу к столу и сажусь. Чарли смотрит в свой телефон, выпав из общего разговора.

Парень справа от меня, Эндрю, кажется, толкает меня локтем.

— Сайлас, — просит он, тыча меня несколько раз. — Скажи ему, как сильно я напился в понедельник.

Я смотрю на парня, сидящего напротив нас. Он закатывает глаза и ставит содовую перед нам, хлопнув ею об стол.

— Давай, Эндрю. Думаешь, я настолько глуп, чтобы поверить, что твой лучший друг не стал бы врать ради тебя?

Лучший друг.

Эндрю — мой лучший друг, но я даже не знал его имени тридцать секунд назад.

Мое внимание перемещается от них двоих на еду передо мной. Я открываю содовую и делаю глоток, тут Чарли обнимает свой живот. В столовой шумно, но я все равно слышу гул в ее животе. Она проголодалась.

Если она голодная, почему не ест?

— Чарли? — я наклоняюсь ближе к ней. — Почему ты не ешь?

Она отвечает на мой вопрос пожав плечами. Я понижаю голос ещё больше.

— У тебя есть деньги?

Ее глаза поднимаются на меня так быстро, как если бы я открыл ее огромную тайну всей комнате. Она сглатывает, а потом отворачивается, смутившись.

— Нет, — отзывается она тихо. — Я отдала последние несколько долларов Джанет утром. Я буду в порядке когда вернусь домой.

Я ставлю свой бокал на стол и подталкиваю поднос к ней.

— Вот. Я пойду принесу еще один.