Никогде

— Мне очень жаль, — прошептала она. — Лучше подумай о том, сколько ты всего сделал. Ты достал нам ключ!

— И зачем это было нужно? Ты все равно заказала новый…

В зал вошел брат Фулиджинос с джинсами Ричарда — рваными, вонючими, покрытыми коркой грязи и каплями запекшейся крови. Монах передал их аббату, и тот принялся проверять карманы.

— Без оригинала Хэммерсмит не смог бы сделать копию, — с нежной улыбкой ответила Дверь.

Аббат кашлянул.

— Глупые же вы люди, — сказал он. — Ничего-то вы не знаете. — Он вытащил серебряный ключ, сверкнувший в свете камина. — Ричард прошел испытание. Ключ по праву принадлежит ему до тех пор, пока он не вернет его нам. И это не просто ключ…

— Ну да, ключ от двери в рай, — пробормотал Ричард. Он никак не мог понять, к чему клонит аббат.

— Этот ключ открывает дверь в любую реальность, — проговорил старик глубоким мелодичным голосом. — Если Ричард хочет вернуться в Верхний Лондон, ключ ему поможет.

— И все? — удивился Ричард. — Так просто? — Слепой старик кивнул. — И когда я могу туда вернуться?

— В любую минуту. Как только будешь готов.

* * *

Монахи выстирали и заштопали его одежду, и Ричард наконец снял с себя серую рясу. Брат Фулиджинос провел его по переходам аббатства, потом был головокружительный подъем по бесконечным узким лестницам, и вот наконец они оказались на колокольне. В потолке был тяжелый деревянный люк. Брат Фулиджинос отпер замок, вместе с Ричардом они навалились на крышку, открыли ее и выбрались в узкий туннель, весь затянутый паутиной. В стене Ричард увидел железные скобы. Они стали карабкаться по ним. Наконец, преодолев тысячу футов, оказались на станции метро. На стене висела старая табличка:

НАЙТИНГЕЙЛ-ЛЕЙН

Здесь брат Фулиджинос пожелал Ричарду всего хорошего и велел подождать.

— За вами придут, — сказал он и стал спускаться по скобам вниз. Вскоре он скрылся из виду.

Минут двадцать Ричард сидел на платформе. Он думал о том, что эта станция не похожа ни на действующую станцию, такую, как «Блэкфрайрз», ни на заброшенную — такую, как «Британский музей». Скорее, это была станция-призрак, вымышленная, несуществующая. Он вспомнил, что маркиз с ним не попрощался. Ричард спросил у Двери почему, и она сказала, что, может быть, маркиз не умеет прощаться, так же как не умеет утешать. А потом пробормотала, что ей попала в глаз соринка, торопливо вручила ему листок — на нем было написано, что нужно делать, — и ушла.

Вдруг в темноте мелькнуло что-то белое. Это был платок, привязанный к палке.

— Эй! — крикнул Ричард.

Вперед выступил старина Бейли в своем одеянии из перьев. Он размахивал платком Ричарда. Бейли нервничал, ему явно было не по себе. Пот ручейками стекал по лицу.

— Гляди, какой флажок! — прокричал он.

— Я рад, что он тебе пригодился.

Старина Бейли напряженно улыбнулся.

— Ага. Я вот о чем. У меня тут… в общем-то… у меня кое-что для тебя есть. Держи.

Он вытащил из кармана длинное черное перо, отливающее синим, зеленым и фиолетовым. К концу его была привязана красная ниточка.

— Э-э… спасибо, — пробормотал Ричард, плохо понимая, зачем ему перо.

— Это перо, — сообщил старина Бейли. — Хорошее перо. На память. Сувенир, так сказать. Совершенно бесплатно. Мой тебе подарок. В знак благодарности.

— Спасибо. Большое спасибо.

Ричард сунул перо в карман. Налетел теплый ветер — к станции приближался поезд.

— Ну вот и твой поезд, — сказал старина Бейли. — Сам я на поездах не езжу. По мне, так лучше крыш ничего нет.

Он пожал Ричарду руку и мгновенно исчез.

Поезд подъехал к станции. Фары у него не горели, и в кабине машиниста никого не было. Состав остановился. Двери не открылись, а в вагонах было темно. Ричард постучал наугад в ближайшие к нему двери. Они разъехались, теплый желтый свет залил несуществующую платформу. Два невысоких старика с медными рожками в руках вышли из вагона. Ричард сразу узнал их — Дагворд и Холворд, солдаты графа из Эрлс-корт, — хотя и не смог вспомнить, кто из них кто. Старики поднесли рожки к губам и сыграли, немного сфальшивив, несколько тактов какой-то торжественной мелодии. Кажется, они пытались изобразить фанфары. Ричард вошел в вагон, и они последовали за ним.

Граф сидел в конце вагона и чесал за ухом ирландского волкодава. Рядом с ним стоял шут. Ричард вспомнил, что его зовут Тули. Больше в вагоне никого не было.

— Кто там? — спросил граф.

— Это он, сэр, — ответил шут, — Ричард Мэхью. Тот самый, который убил Зверя.

— Воин? — уточнил граф, задумчиво почесывая рыжую с проседью бороду. — Веди его сюда.

Ричард подошел к графу. Тот не спеша оглядел его с головы до ног, явно не узнавая.

— Я думал, ты повыше будешь, — сообщил граф.

— Простите.

— Ладно, начнем. — Старик встал и проговорил, обращаясь к невидимой публике. — Добрый вечер всем! Мы собрались здесь, чтобы почтить юного Мэйфилда. Как там говорится… — пробормотал он и вдруг продекламировал: — «Льется рекой из смертельных ран алая кровь врага. Поднял клинок, от победы пьян, смелый юнец…» Впрочем, он совсем не юнец. Как думаешь, Тули?

— Совсем не юнец, ваша светлость.

Граф протянул руку.

— Дай мне свой меч, юноша.